— Да никакой он не Огюст, — не выдержала Сюзи. — Его зовут Фридрих-Христиан. Ей-богу, ты глупа, как пробка!
Но, не желая обижать служанку, она добавила:
— Ладно, Жюстина, не расстраивайся! С Новым годом и тебя также! Ты можешь идти, — Его величество желает, чтобы сегодня вечером мы поужинали с глазу на глаз… До завтра!
— До завтра, мадам! До скорой встречи в новом году! — ответила повеселевшая служанка и поспешила на кухню, где находился выход на чёрную лестницу.
Сюзи д'Орсель принадлежала к дамам полусвета, или «демимонденкам», как их называли в Париже. Надо ли пояснять, что аристократическая приставка перед её фамилией была чистой фикцией и не имела ни малейшего отношения к её действительному происхождению? Первое время, несмотря на привлекательную внешность и свободные манеры, она не пользовалась особенным успехом. Одно время она выступала на сцене, чтобы иметь видимость законной профессии. Но всё своё время она проводила в фешенебельных ресторанах в надежде подцепить богатого покровителя. И вдруг счастье улыбнулось ей: на неё обратил внимание богатый кутила, оказавшийся лицом королевского достоинства, пребывавшим в Париже инкогнито. Так Сюзи д'Орсель сразу вознеслась в ранг королевской любовницы!
Молодой король Фридрих-Христиан II унаследовал трон королевства Гессе-Веймар три года тому назад, после смерти своего отца. Скучая в своём маленьком провинциальном королевстве, он время от времени вырывался в Париж, чтобы, по его выражению, «немного развеяться». Каждый раз он встречался с очаровательной Сюзи д'Орсель, которая нравилась ему всё больше и больше, так что в конце концов он сделал её своей постоянной любовницей. По совету короля и благодаря его щедрости, Сюзи стала хозяйкой уютной квартиры в новом доме на улице Монсо, где имелись все современные удобства.
Окна квартиры, находившейся на четвёртом этаже, выходили во внутренний двор, замкнутый со всех сторон корпусами здания. Своё жилище Сюзи оформила в современном стиле, что отнюдь не противоречило вкусам короля. Глядя на светлые обои и множество безделушек, он любил повторять, что его супруга, королева Эдвига, никогда не могла добиться такого уюта, хотя тратила на содержание дворца огромные деньги. Официально Фридрих-Христиан останавливался в гостинице «Рояль-Палас» даже тогда, когда приезжал в Париж инкогнито. Но большую часть времени он проводил у своей возлюбленной. И Новый год он также пожелал встретить вместе с ней.
Не прошло и десяти минут после ухода служанки, как в дверь робко позвонили. Сюзи несколько удивилась, так как король собирался прийти только к часу ночи. Отворив, она увидела на пороге молодую девушку с бумажным свёртком в руках.
— Ах, это вы, мадемуазель Паскаль! — воскликнула Сюзи. — Чему я обязана столь поздним визитом?
— Извините за беспокойство, мадам, — смущённо ответила девушка, — я только что закончила ваш заказ. Простите, что так поздно, но я подумала, что вам будет приятно его получить именно сегодня…
— А я-то думала, что вы его принесли ещё днём! Ну, хорошо, что хоть сейчас… А то бы я разозлилась! Заходите же, посмотрим, что там у вас получилось.
Сюзи провела посетительницу в спальню, едва освещённую лампой под матовым абажуром. Но хозяйка повернула выключатель, и комнату залил яркий электрический свет. Паскаль осторожно положила свёрток на круглый столик и вытащила скреплявшие его булавки. Внутри оказался ночной туалет необыкновенной красоты: это была прозрачная муслиновая туника, отделанная английскими кружевами.
Тщательно, со знанием дела Сюзи рассмотрела работу и удовлетворённо кивнула:
— Чертовски здорово, — у вас волшебные руки!
Молодая работница покраснела от удовольствия:
— О, мадам, здесь не только моя работа. Я делала кружева…
— Наверное, это очень трудно? И утомительно для глаз?
— Это действительно утомительно, мадам, особенно, когда работаешь при искусственном освещении. Поэтому я встаю с рассветом и работаю дотемна. Но зимой световой день короток, и именно зимой идёт больше всего заказов. Так что приходится, как сегодня, например, работать по ночам… Поэтому я и заявилась к вам так поздно.
— Разве это поздно? — рассмеялась Сюзи. — Для меня это такая рань!
— Конечно, мы ведём разный образ жизни, — мягко заметила молодая работница и тут же испугалась, что задела самолюбие хозяйки.
Но Сюзи и не думала обижаться.
— Ещё бы! — лукаво воскликнула она. — Когда ваша работа кончается, моя только начинается. Но если ваша работа тяжела, то и моя не всегда приятна!
Обе женщины понимающе переглянулись и рассмеялись. Потом снова помолчали, разглядывая туалет. Сюзи сняла пеньюар и надела тунику, которая шла ей необыкновенно. Она выглядела в ней прелестно, и Паскаль, не удержавшись, сказала ей об этом.
— В самом деле? — искренне обрадовалась Сюзи. — Сегодня вечером это для меня особенно важно!
И, указав на сервированный стол, она добавила:
— Знаете, кого я ожидаю? Моего любовника… Короля!
— Я знаю… — улыбнулась Паскаль. — Ваш стол чудесно сервирован.
— Надо будет, чтобы вы сделали мне кружевную скатерть, — сказала Сюзи. — Я уверена, что у вас замечательно получится!
Паскаль, как девушка практичная, хотела тут же снять мерку, но хозяйка остановила её:
— Нет, моя дорогая, не сегодня. Сейчас не время. К тому же я не хочу злоупотреблять щедростью моего покровителя… Зайдите ко мне через несколько дней, — тогда я с вами и расплачусь.
Сюзи проводила девушку до дверей и тепло с нею простилась.
Мадемуазель Паскаль осторожно спустилась по тёмной лестнице и оказалась под сводами перехода, соединявшего двор с улицей.
Мари Паскаль было около двадцати лет, она была блондинкой с голубыми глазами, привлекательным лицом и хорошими манерами. Она пользовалась репутацией старательной, рассудительной и добродетельной девушки. У неё были золотые руки, и вскоре у неё образовался широкий круг заказчиц в богатом и элегантном квартале Монсо, так что в зимний сезон ей даже приходилось нанимать двух помощниц, что, впрочем, не мешало ей самой работать не покладая рук. Она уже успела накопить небольшое состояние, которое могло бы послужить ей приданым, встреть она хорошего человека, либо подспорьем в случае, если бы она не смогла больше работать.
Молодая работница жила в том же доме, только в другом подъезде, на седьмом этаже, и она уже собиралась пересечь двор, чтобы идти домой, когда её окликнул голос, принадлежавший консьержке, мамаше Сейрон, которую за сварливый характер прозвали «мамашей Ситрон»[2]. Мари Паскаль тут же повернулась и подошла к толстой консьержке, стоявшей в дверях своего помещения, выходившего непосредственно в крытый проход.
Мамаша Ситрон была грузной женщиной с непропорционально большими руками и ногами, прищуренными глазами, недоверчиво глядевшими сквозь очки в железной оправе, и неуместно ярко накрашенными губами. Чтобы, как она выражалась, «не попортить руки», она всегда носила чёрные митенки. Впрочем, всю чёрную работу вместо мамаши Ситрон выполняла нанятая ею уборщица, а сама консьержка придумывала себе тысячу причин, чтобы отлучаться из дома как в дневное, так и в ночное время. Вот и сейчас она только что вернулась из города и отпустила подменявшую её уборщицу.
