Против ожидания Дункана, улицы сонного местечка оказались длиннющими, то и дело взбегали на холмы и ныряли в лощины. К цели он вышел взмокшим и усталым, во рту пересохло, а мочевой пузырь лопался, требуя внимания к пошлой физиологии. Вне всякого сомнения, соображай он лучше, задержался бы возле станции, чтобы попить и заскочить в туалет. Однако случалось ему терпеть и жажду, и потребность в посещении туалета. И уж конечно, никогда Дункану не приходила в голову мысль вломиться в чужое жилище.
Возле номера 1131 по Эдит-стрит на мостовой, привалившись спиной к проволочной изгороди, расположился молодой человек, почти подросток, поза которого как будто предупреждала Дункана о недопустимости дальнейшего продвижения. Осознав, что Дункан заявился полюбоваться именно этим домом, парень встал, тряхнул длинными засаленными космами, небрежным жестом смахнул излишек пыли с задницы и выставил в сторону пришельца подбородок, подернутый пуховым намеком на бороденку.
— Йо, — изрек он вполголоса.
Дункан хрипло откашлялся. Оформить ответное приветствие на том же уровне у него не хватило духу, однако, чтобы подчеркнуть неформальный уровень общения, он все же вместо чуть не сорвавшегося с языка «Привет!» выдавил «Хай!».
— Отъехали, — парень кивнул в сторону дома. — Должно быть, на Восточный берег. В Хэмптоне… или еще какую-то сраную дыру навроде того.
— А-а… Ну что же…
— Ты из их компашки?
— А? Нет-нет, я просто… Ну, в общем, я, знаешь, изучаю Кроу… Вот, оказался поблизости — дай, думаю…
— А ты, часом, не из Англии?
Дункан кивнул.
— Приперся из самой Англии, чтобы глянуть, куда Кроу булыганом метил? — Парень засмеялся, так что Дункан тоже выдавил из себя подобие смеха.
— Нет-нет. Ха-ха… Нет, я так… У меня дела в городе, ну я и… А ты?
— «Джульетта» — мой любимый альбом.
Дункан кивнул. Как ученый муж и лектор он мог бы отметить логическую непоследовательность ответа, но как фанат Такера Кроу вполне понимал собрата. Хотя в деталях — к примеру, это относилось к отдыху под забором — с ним и расходился. Дункан собирался «бросить взгляд», прикинуть траекторию полета камней, сделать один-два снимка и мирно покинуть мемориал своего кумира. Парень же, похоже, рассматривал это место как источник духовной энергии, способствующий достижению чуть ли не нирваны.
— Я тут уж раз в шестой или седьмой, — сообщил парень. — И каждый раз балдею по новой.
— Понимаю, — неискренне кивнул Дункан. То ли он уже «старик», то ли виновато английское воспитание, но «балдеть» или «тащиться» его вовсе не подмывало, да он к этому и не стремился. Дом как дом, приличный среднестатистический коттеджик, не какой-нибудь Тадж-Махал. К тому же мочевой пузырь уже подпирал макушку.
— Слушай, ты не знаешь… Как тебя зовут, кстати?
— Элиот.
— Меня Дункан.
— Хай, Дункан.
— Слушай, Элиот, где тут ближайший «Старбакс» или кафешка какая-нибудь? Мне срочно надо в туалет.
— Ха! — отозвался парень.
Дункан уставился на него. Что, интересно, означает этот ответ?
— Есть тут одна уборная, совсем рядом. Хотя я, типа, решил там больше не показываться.
— Но мне-то это не возбраняется?
— Как поглядеть. Все равно получается, что я нарушу свое обещание…
— Понимаю. Хотя и не понимаю, какую клятву может спровоцировать туалет. Жаль, что не могу тебе помочь разрешить эту этическую дилемму.
Парень хохотнул:
— Ну вы, англичане, и загибаете. «Этическая дилемма». Здорово.
Дункан не стал его разубеждать, хотя и мелькнула у него мысль, что немногие из его учеников, студентов и собеседников в родной стране смогли бы не то что понять, а и правильно выговорить это словосочетание.
— Значит, ты мне не поможешь.
— Ну… Отчего же. Я тебе могу сказать, как туда попасть, а сам не пойду. Согласен?
— Да, честно говоря, и незачем тебе со мной-то…
— Точно. Значит, так… Ближайший туалет там. — Парень кивнул в сторону дома Джули.
— Логично, — нетерпеливо поморщился Дункан. — Но мне-то что с того?
— Я знаю, где они прячут ключ.
— Не может быть!
— Знаю. Я им раза три уже пользовался. Однажды даже под душ влез. А пару раз так… на экскурсию ходил. Ничего не спер. То есть ничего ценного. Так, ерунду всякую… На добрую память.
Дункан всмотрелся в физиономию парня, стремясь обнаружить веселые искорки хохмача-любителя, но пришел к выводу, что тот уже давно разучился шутить.
— Значит, ты влезал в их дом?
Парень пожал плечами:
— Ага. Честно говоря, совесть заедала. Потому и тебе не хотел говорить.
В этот момент Дункан заметил на мостовой рисунок мелом. Контуры двух подошв и стрелка в сторону дома. Следы Кроу и направление полета камней. Лучше б он этого не видел — теперь самому и подумать не о чем.
— Нет, это отпадает.
— Понимаю, понимаю.
— Еще варианты?
Эдит-стрит длинная, тенистая, как и ближайшая пересекающая ее улица. Нормальный американский пригород, в котором за пакетом молока пешком в ближайшую лавочку не сбегаешь.
— Мили за две.
На лбу Дункана выступил пот, щеки надулись и с силой вытолкнули воздух. Он понял, что решение уже принято. Конечно, можно было вульгарно заскочить за подстриженный кустарник живой изгороди, можно было рвануть обратно на станцию городской железной дороги и зайти там в первое попавшееся кафе, после чего вернуться обратно… если надо. А надо ли? Все, что можно здесь увидеть, он уже увидел. В этом состояла суть проблемы. Если бы тут было хоть что-нибудь… вдохновляющее, что позволило бы ему и другим фанатам создать собственные впечатления… Неужели она не могла как-то отметить неординарность места? Какую-нибудь мемориальную табличку вывесить, что ли… Он так же точно оказался неподготовленным к бытовой ординарности дома Джульетты, как и к функциональной вонючести мужского туалета в Миннеаполисе.
— Мили две… Мне столько не вытянуть.
— Смотри сам.
— Где ключ?
— Там в крыльце камень вынимается, в самом низу.
— Думаешь, ключ еще на месте? Давно ты был в доме?
— Если честно, только что оттуда. И в этот раз вообще ничего не спер. Мне каждый раз не верится, что я стою в доме Джульетты — той самой гребаной Джульетты, прикинь!
Дункан подумал, что он не ровня Элиоту. Что Элиот-то уж точно не написал ни одной статьи о Кроу. А если и написал, то вряд ли ее где-нибудь опубликуют. Что Элиот явно не настолько развит, чтобы осознать все достоинства цикла «Джульетта», композиции которого Дункан считал более мрачными и куда более глубокими, чем треки перехваленного дилановского альбома «Кровь на рельсах». И уж совершенно очевидно, что Элиот не сможет проследить все источники влияния на Кроу: Боб Дилан, Леонард Коэн, разумеется, — но также и Дилан Томас, Джонни Кэш, Грэм Парсонс, Шелли, Книга Иова, Камю, Пинтер, Беккет, ранняя Долли Партон. Для постороннего, однако, Дункан с Элиотом выглядели весьма схоже. К примеру, обоих тянуло к дому Джульетты. Дункан проследовал за Элиотом по дорожке, поднялся на крыльцо и вошел в дом.
