Неожиданно он почувствовал приступ какого-то первобытного желания, столь же необъяснимого, сколь и непреодолимого.
– Джанферро?
Поспешив надеть на лицо нейтральную вежливую улыбку, он повернулся к соседке:
– Да?
Во взгляде Лулу принц прочел весьма откровенное предложение.
– Как вы смотрите на то, чтобы я показала вам наши владения после ужина? Я имею в виду частную экскурсию, – девушка многообещающе улыбнулась. – В «Каюс-Холле» собраны настоящие сокровища, нужен только опытный проводник.
Джанферро напрягся. Он привык сам контролировать ситуацию и до настоящего момента всегда выбирал правильный путь. Ему стало ясно одно: негласное соглашение, которое существовало между ним и Лулу, теперь никогда уже не превратится в официальное предложение. Ничего еще не было произнесено вслух – стало быть, не нужно и расторжение помолвки.
Конечно, рано или поздно Лусинда узнает причину и будет сильно расстроена – что ж, пусть лучше так. Небольшое разочарование сейчас гораздо легче пережить, чем неудачный брак в будущем.
Джанферро принял решение. Он уедет сегодня же, не оборачиваясь назад. Этот путь показался таким простым и естественным, а проблема больше не давила своей неразрешимостью.
– Может, пересядем, прежде чем подадут десерт? – предложила леди де Вер.
Принц кивнул.
– С удовольствием. Я хотел бы поговорить с обеими вашими дочерьми.
Этот ответ следовало расценивать как приказание, и Милли расстроилась, но, вспомнив о долге гостеприимства, пересела, скрывая раздражение за улыбкой и пытаясь не замечать испепеляющего взгляда сестры. Интересно, о чем принято говорить с принцами за десертом? – подумала девушка.
Джанферро наклонился к своей новой соседке и тихо произнес:
– Так почему же вы обманули меня, Милли? Сказали, что работаете на конюшне?
Девушка закусила губу. Ну неужели можно вот так просто объяснить, что при виде этого красавца у нее замирало сердце, а в голове кружились самые необычные идеи? Еще, чего доброго, он примет ее за сумасшедшую!
– Так получилось, сорвалось с языка, – честно призналась Миллисента.
Он иронично приподнял бровь.
– И часто вы действуете под влиянием момента? – продолжил он допрос.
– Не особенно, – ответила Милли. – А вы?
Собеседник улыбнулся печальной улыбкой и обреченно покачал головой.
– Увы, подобные слабости непозволительны, принимая во внимание мою должность.
– Вы имеете в виду должность принца? – переспросила она, лукаво прищурившись.
– Кронпринца, – уточнил Джанферро с деланной серьезностью.
– Да, но разве принцы не люди? – с искренним возмущением воскликнула Милли.
Как ей идет эта страстность! – подумал он. Так прекрасна и очаровательно наивна.
– Долг превыше всего, – мягко заметил принц.
– Понятно.
– Как бы там ни было, – продолжил он, – зачем говорить о таких скучных вещах? Лучше поведайте мне о себе, Милли.
Девушка захлопала ресницами от удивления, но принц начал расспрашивать о ее детстве и, казалось, слушал с неподдельным интересом.
Милли рассказала, в какой строгости держали воспитанниц в школе-интернате для девочек, которые, несмотря на суровые порядки, любили подшутить над монахинями. Слово за слово – странные и немного пугающие обстоятельства встречи в конюшне перестали тревожить ее. А когда собеседник весело рассмеялся, Милли решила, что недаром начала свой рассказ.
Неожиданно она поняла, что разговоры за столом прекратились и все внимание обращено на них. Леди де Вер смотрела на дочь с удивлением, а Лусинда – с нескрываемым раздражением.
– Чем бы вы хотели заняться после ужина, Джанферро? – спросила хозяйка дома.
Лулу вопросительно приподняла бровь и тоже уставилась на него.
– Видите ли, – осторожно начал гость, – я мечтаю посмотреть на ваших лошадей.
Лулу скорчила недовольную мину.
– На лошадей?
– Ну да, – мягко подтвердил тот. – У меня самого пять скакунов в Мардивино, и хотелось бы сравнить их с теми, что стоят в вашей конюшне.
Лусинда, сидевшая теперь в центре стола, грациозно указала изящной ручкой сперва в сторону окна, потом на свое восхитительное розовое платье.
– Но ведь за окном идет дождь!
– Не страшно, я люблю дождь, – прозвучал твердый ответ.
Лулу раздраженно забарабанила кончиками пальцев с безупречным маникюром по столу.
– Что ж, если вы намерены промокнуть до нитки, ничего не имею против. Но вы не можете рассчитывать, что я буду вас сопровождать!
На долю секунды воцарилась мертвая тишина. Судя по взгляду Лусинды, она была абсолютно уверена, что теперь-то принц откажется от своего замысла и посмотрит на лошадей как-нибудь в другой раз. Но она его плохо знала. Никогда в жизни кронпринц Мардивино не шел на поводу у женщины!
– Как вам угодно, – отчеканил он в ответ. Казалось, от неудовольствия, звучавшего в его тоне, задрожал воздух. Милли заметила, что мать очень расстроена – прием оказался на грани провала. Девушка судорожно облизнула губы и робко предложила:
– Я могла бы показать принцу лошадей.
Леди де Вер ответила дочери благодарной улыбкой, отчего та смутилась еще сильнее.
Джанферро улыбнулся.
– Вы очень любезны, Милли, Благодарю вас.
Сердце в груди юной красавицы бешено забилось. Милли встала из-за стола, с силой оттолкнув стул. Сейчас она ненавидела Джанферро за высокомерное поведение.
– Ладно, пошли, – буркнула Миллисента и получила в ответ пристальный взгляд слегка прищуренных карих глаз.
– Но ведь тебе нужно еще переодеться! – напомнила мать.
– И так сойдет. От дождя еще никто не умирал, – заявила Милли.
Лулу издала нервный смешок:
– Еще бы, Милли может промокнуть до нитки и глазом не моргнуть. Она такая пацанка!
Это прозвище преследовало девушку с самого детства. Но сейчас, когда Джанферро направился вместе с ней к выходу, а в обеденном зале повисла напряженная тишина, Миллисента почувствовала себя совершенно новым человеком. В ней проснулась женщина, и это ощущение вызывало одновременно восторг и неловкость.
Пройдя к восточному выходу, Милли открыла дверь. Дождь шел сплошной серой стеной, за которой ничего невозможно было разглядеть. Милли сдернула старый плащ с вешалки и сунула его в руки Джанферро. Потом накинула еще один себе на плечи.
Принц набросил на себя видавший виды плащ, от которого пахло лошадиным потом и кожей седла.
