— Что это? — Она взглянула на ладонь, испачканную чернилами, затем на полку секретера. — Ах, дьяволята! Ник недавно купил мне его в Лондоне.
Граф мрачно ухмыльнулся.
— Это их любимая забава. В первый же день они измазали мой ночной столик. Прежде чем я понял, я лишился двух приличных галстуков. Кроме того, они намазали маслом сиденья стульев и ножки бокалов, не говоря уже о перилах. Вчера, для разнообразия, они налили меда в мои любимые сапоги.
— Неслыханно! — Сара сделала удивленные глаза и опустилась на кушетку.
— Это война, — неосмотрительно хихикнул герцог Бриджтон.
— Так и есть, — на удивление спокойно согласился граф Грейли. — Их воспитывали в духе вседозволенности, поэтому они не признают никаких правил и понятия не имеют о дисциплине. А леди Патни еще и потакает этому.
Вопросительный взгляд Сары обратился на брата.
— Леди Патни? Мать Джеймса? Она здесь? Грейли только скрипнул зубами.
— В этом-то и дело. Она просила побыть с ними, пока они обвыкнут. Я подумал, что в этом есть здравый смысл. Поначалу все выглядело так, будто она в самом деле помогает им освоиться. Но теперь мне кажется, что она подстрекает их к неповиновению.
Собственно, только ради детей он терпел присутствие леди Патни, которая именно сегодня укатила на полдня в Лондон.
— Ужасная женщина! — воскликнула, негодуя, Сара.
— Полностью с тобой согласен. Однако детям она нравится. — Энтони уселся на стул, предварительно тщательно осмотрев его и даже наклонив, чтобы проверить крепость ножек. — Зато меня они едва терпят.
— Но ты же так добр?!
Граф равнодушно пожал плечами — что он может сделать? Он давно привык к ненависти. Хотя, видит Бог, трудно ее принимать от четырехлетнего создания с мягкими кудряшками и большими голубыми глазами.
— Дети хотят больше, чем я способен дать. Сладкое на обед, попозже ложиться, поменьше мыться. Право жить с бабушкой. Я говорил им, что они получат это только через мой труп, и, я думаю, они решили поймать меня на слове.
Ник взглянул на измазанный чернилами секретер.
— И какой счет?
— Я выиграю эту партию, — жестко сказал граф Грейли, — так или иначе.
Сара хмыкнула, хотя ситуация ее поразила меньше, чем Ника.
— Энтони, для этого должна быть причина. Думаю, тебе пора жениться. Неприятности с детьми лишь подтверждают это.
Граф мельком взглянул на нее.
— Я не могу, по совести говоря, ввести жену во владение этим домом, пока не сумею восстановить хотя бы некоторую часть его прежнего духа.
Сестра удивилась еще больше.
— Это звучит так, будто ты все уже решил. Кто она?
— Шарлотта Мелтон.
— Мелтон?.. Мелтон?.. Определенно, я слышала это имя, но не могу вспомнить где.
— Это потому, что она еще не выходила в свет.
На этот раз смешок Ника и недоверчивое выражение на лице сестры вызвали у графа раздражение.
— Поверьте, она вполне взрослая для своих лет! — решительно сказал он.
С первого дня знакомства граф знал, что Шарлотта олицетворяет собой тот тип женщины, который он желал бы видеть в качестве своей жены. Впрочем, подспудно он лелеял надежду таким образом восстановить величие имени Эллиотов. Она была прекрасно воспитана, скромна и немногословна. В общем, полная противоположность крикливым и заносчивым Эллиотам. Соответствующая обстановка Грейли-Хауса превратит ее в подлинную аристократку и приятную собеседницу.
— Боже! — воскликнула Сара. — Энтони, сколько ей лет?
У графа заныли зубы.
— Восемнадцать, — ответил он тем тоном, которым обычно защищался, и счел нужным объяснить: — Она не смогла выйти в свет в этом сезоне из-за смерти ее бабки. Я планировал свадьбу на эту весну, но не могу этого сделать, пока не налажу взаимоотношения с племянниками.
— Разумеется, — неодобрительно согласилась Сара, поджимая губы, — ты не можешь разделить свои проблемы с ребенком, только что закончившим пансион. Вот выбери ты женщину, способную справляться с подобными жизненными трудностями…
— Вряд ли бы я назвал пятерых бестий трудностями, — терпеливо согласился он, полагая, что это еще мягко сказано.
— Дьяволами? — сладко издеваясь, произнес герцог Бриджтон. — Пострелами? Извергами?
Стук в дверь возвестил о приходе Дженкинса. Он широко распахнул дверь и, отступив в сторону, объявил:
— Мастер Десфорд и мисс Селена!
В комнату вошел мальчик. Бледный и худой, с темными бровями, указывавшими на его принадлежность к Эллиотам, он был довольно высоким для своих одиннадцати лет. Скошенная линия нижней челюсти говорила о необузданном характере.
Граф перевел взгляд на Селену, стоявшую подле брата. Она была младшей из детей и в свои четыре года полностью находилась под влиянием братьев и сестер. Одетая в розовое платьице, она стояла, посасывая палец. Ее нежное личико обрамляли мягкие коричневые кудри, широко открытые, как у ангела, глаза смотрели не мигая.
Грейли нахмурился и взглянул на Десфорда.
— Что она здесь делает?
— Она захотела прийти.
Почуяв неладное, но еще не поняв, в чем дело, граф кивнул и указал на Ника и Сару.
— Позвольте представить мою сестру и ее мужа — герцога и герцогиню Бриджтон.
Поклон Десфорда выражал полное безразличие. Селена осталась безмолвной.
Грейли вздохнул и повернулся к Саре.
— Это Десфорд и Селена, или, как я их называю, — плут и дитя.
Ник ухмыльнулся. Сара мягко улыбнулась.
— Здравствуйте, дети.
Десфорд с безразличием смотрел мимо нее в окно. Селена все так же держала палец во рту. Граф скрипнул зубами.
— Довольно любезностей. Десфорд, я хочу поговорить с тобой насчет чернил на секретере.
— Из-за этого вы орали, как ломовой извозчик? — Карие глаза Десфорда сверкнули.
— Не разыгрывай удивление. Ты знаешь, о чем речь.
— Конечно. Селена разлила их утром.
Граф посмотрел на девочку. Она не вынула палец изо рта.
— Ты шутишь?
Мальчик взглянул на сестренку.
— Скажи им, Селена. Скажи, что это ты сделала.
Девочка вытащила палец изо рта и покорно пролепетала:
— Это я сделяля. — И невинно улыбнулась. Лицо Десфорда светилось торжеством.
— Еще что-нибудь, сэр? Вообще-то мы собирались играть в крикет.
Граф Грейли, чуть ли не сжимая кулаки, посмотрел на него. Он не мог наказать четырехлетнюю девочку, чье личико делало ее похожей на херувима. Он с удовольствием проделал бы это с не по годам смышленым Десфордом, который избрал беспроигрышную тактику. Он никак не мог смириться с тем, что над ним смеется одиннадцатилетний мальчишка. Граф вдруг подумал о том, какое количество подобных признаний ему придется выслушать в течение следующих месяцев.
