Ознакомительная версия. Доступно 81 страниц из 403
теперь по нему текла кровь из рассеченной руки Бруно; так восемь столетий назад по нему текла кровь Спасителя.
– Теперь реликвия тебе не поможет, – прорычал Бранд, у которого заметно участилось дыхание.
Двигался он все еще с легкостью, но, готовясь к новому удару, опустил алебарду на правое плечо.
– Богохульник! – воскликнул император и попытался кольнуть в пах.
Бранд уклонился от прямого выпада, рубанул с прицелом в лицо и снова наткнулся на щит. Но щит императора уже принял два мощнейших удара, он был расколот и в двух местах пробит. Еще пара ударов – и Бруно останется без двойной защиты. Без щита и своей реликвии. Левой рукой император отпустил лямку щита и попытался нащупать Копье, чтобы подхватить его, даже если щит развалится. Бранд уловил заминку и ринулся вперед, рубя алебардой то от левого, то от правого плеча, то поверху, то понизу, так что массивное оружие только посвистывало в его медвежьих лапах. Теперь наступила очередь императора отскочить назад; его руки были высоко, а сталь просвистела у самого живота. Бруно почти уперся в шеренгу своих воинов, и Бранд отступил, насмехаясь над бегством противника и стараясь выманить его на открытое место.
И опять не все взгляды были обращены на поединок. Начинались короткие итальянские сумерки, и Хунд принялся за дело. Он тоже услышал перешептывания Озмода и Квикки. Лекарь украдкой взял одну из приготовленных Квиккой веревок. Свандис, наблюдавшая за схваткой из толпы сгрудившихся у парапета воинов, почувствовала руку на своем плече. Хунд поманил женщину, и она молча ушла вместе с ним. В подступающей темноте они прокрались на цыпочках до акведука, по которому отряд шел прошлой ночью. Он не охранялся, часовые переместились в другую сторону. Хунд махнул Свандис, чтобы встала на четвереньки. Маленький лекарь начал торопливо спускаться по акведуку, укрываясь за его четырехфутовыми стенками. Через несколько ярдов Свандис спохватилась и шепнула:
– На другом конце будут часовые!
Хунд показал ей веревку:
– Мы переберемся через край, прежде чем акведук упрется в землю. Спрячемся за опорой. Нас не увидят. Лучшие люди императора сейчас вместе с ним, по ту сторону стены.
Заходящее солнце мешало теперь обоим соперникам, но императору больше. Бранд стоял спиной к тому месту на западе, где солнце коснулось городских стен. Его руки и плечи были освещены, а туловище уже покрылось тенью. Алебарда то невидимкой скользнет в тени, то ослепит солнечным бликом – и от чужого щита вскоре остались только щепки. Одна лямка оторвалась, даже Святое Копье болталось в зажиме. Но Бранд заметно устал, а император двигался так же быстро и ловко, как вначале.
Зрители первое время безмолвствовали, тревожась за исход поединка, потом возбужденно загомонили на разных языках:
– Пользуйся своим щитом, Бранд!
– Коли острием, герра!
– Не останавливайся!
– Ударь его копьем!
Эркенберт тоже понял, что приближается решающий момент. По его собственным представлениям, именно он предопределил исход событий в день уничтожения королевского дуба в языческой Упсале, своевременно накинувшись на необъятное дерево с топором. Когда придет пора составлять его агиографию – описание жития святого, – было бы неплохо, чтобы легко нашлась деталь, подчеркивающая присутствие Эркенберта и при втором великом посрамлении язычников.
Схватив знамя Грааля с алтаря, Эркенберт выскочил из толпы, поднял его и гаркнул во всю силу легких:
– In hoc signe vinces! С этим знаком победишь!
Бранд увидел, что император отвлекся на крик, и впервые за все время боя взялся за рукоять алебарды обеими руками. Он яростным взмахом отбил удар в голову, сделал два шага вслед отступающему противнику, снова прижав того к краю площадки, и полным махом рубанул от плеча в туловище. Слишком высоко, чтобы перепрыгнуть, слишком низко, чтобы поднырнуть, а отскочить уже некуда.
Император шагнул внутрь описываемой алебардой дуги и ударил мечом из лучшей испанской стали не по оружию, а по запястью держащей его руки. Мгновение казалось, что удар Бранда не встретил препятствия, алебарда ткнулась в разбитый щит императора и выбила его вместе с Копьем. Затем она покатилась по земле, зажатая в отсеченной руке. Кровь мгновенно хлынула из запястья, товарищи великана издали громкий стон.
Император опустил меч. Он понял, что лишился щита, и встревоженно обернулся к Святому Копью, лежащему рядом с отсеченной кистью. В этот момент Бранд снова шагнул вперед. Его изувеченная правая рука бессильно повисла, но к левой руке был привязан маленький щит-кругляш, которым он еще ни разу не воспользовался. Сжав кулак, Бранд ударил левой сверху вниз. Край щита угодил прямехонько в шею императора, нагнувшегося за своей реликвией. Кость сломалась с треском, от которого меж стен пробежало эхо. Затем в наступившей гробовой тишине император рухнул, его голова вывернулась под неестественным углом.
Бранд стремительно нагнулся и вырвал Святое Копье из мертвой руки. С дюжину рыцарей ордена инстинктивно подались вперед, протягивая руки к священному предмету. Бранд отступил в нахлынувшую толпу викингов, размахнулся и зашвырнул Копье на стену; заходящее солнце последними лучами высветило инкрустированные на наконечнике золотые кресты.
– Ваш бог вас обманул! – выкрикнул Бранд, а заботливые руки уже бинтовали его запястье и накладывали жгут на предплечье.
Некоторые из рыцарей поняли его слова, а некоторые нет. Но всех охватил один и тот же мистический ужас. Больше они не будут сражаться. Сначала им требуется осознать, что произошло. Риттеры и брудеры ордена потянулись в подступающие к крепостной стене улочки, желая поскорее добраться до своих лошадей и покинуть злосчастный город.
Двое из них, баварец Тассо и бургундец Йонн, задержались, чтобы поднять с земли своего императора. Тассо закинул тело на плечо, а Йонн обнажил меч и попятился в арьергарде, готовый отразить любой враждебный выпад. И тут взгляд его упал на знамя Грааля, воткнутое в землю. «А где же наш жалкий дьякон, которого император сделал римским папой?» – с гневом и отчаянием подумал Йонн. Эркенберт обманул, и его знак тоже был обманом! Йонн ударил мечом по древку, и с последним лучом солнца знамя рухнуло на землю.
* * *
Шеф понимал, что умирает; вокруг померк свет. Он не знал, ночь ли наступила, или его подводит единственный глаз. Но все еще различал звуки. Из темноты доносился знакомый голос. В первый раз Шеф услышал его много лет назад, в Йорке, когда началась его подлинная жизнь, в день смерти Рагнара. Это был голос Эркенберта, и он выкрикивал: «Император убит!» Но как такое могло случиться?
Внизу раздавались голоса многих людей. Рассудок Шефа сделался напоследок пронзительно ясным, стало легко разобрать, о чем говорят. Рыцари Грааля спорили между собой, не в силах
Ознакомительная версия. Доступно 81 страниц из 403
