Ознакомительная версия. Доступно 81 страниц из 403
дело сотрясали удары огромных камней, выпущенных из метательных машин, чью конструкцию усовершенствовал Эркенберт, Шеф разглядел исполинские орудия через чудом уцелевшую подзорную трубу. Мог бы и не стараться, все равно северянам сейчас нечего противопоставить этим требушетам.
Казалось, военный совет Шефа погрузился в апатию и отчаяние. Даже Бранд, похоже, помышлял лишь о том, чтобы достойно встретить смерть.
«Но это неправильно, – сказал Шефу внутренний голос. – Они знают, насколько плохи наши дела. Но они не знают, насколько плохи дела у противника».
Врагам тоже был нанесен немалый урон – и при пожаре, и при обстреле из дротикометов, и в бесчисленных ночных стычках. Считалось аксиомой тактики, что тяжеловооруженных всадников нельзя использовать в ближнем бою ночью, когда слишком велики напрасные потери среди этих умелых и ценных воинов. Однако именно так поступил император.
Армия Пути лишилась своих боевых машин. Но когда-то северяне умели сражаться и без катапульт. Еще не все потеряно.
Взгляд Шефа упал на длинные жерди, которые кто-то сложил у парапета. Король и не знал, что их несут с собой, увидел бы – запретил. Но раз уж они здесь… Да, вот и Толман прячется за зубцом, невольно втягивая голову в плечи каждый раз, когда каменная кладка сотрясается от нового удара.
Шеф постарался придать лицу бодрое и веселое выражение. Подошел к испуганному мальчику.
– Подумываешь о полете? – заговорил он. – Наверху безопасней, чем здесь. Поднимись-ка и разведай, что задумал неприятель. Квикка! Распакуй тюки и собери змея. А где твой зуб, укусил что-то твердое?
Квикка и его люди переглянулись и принялись натягивать холсты на жерди. В неволе они прожили дольше, чем на свободе, и рабские привычки вернулись без промедления.
– Он уже забыл, что ударил тебя, – прошептал один из англичан Квикке. – А пацан совсем напуган.
– Помолши и привяжи этот трош, – буркнул Квикка.
Он сомневался, что все хозяева рано или поздно оказываются одинаковыми. Квикка взглянул на свой амулет, знак принадлежности к касте летающих людей. То, что делает этот хозяин, прежде не делал никто.
Через несколько минут Толман забрался внутрь конструкции, которую шесть человек держали у края стены. Ветер усиливался, и змей возвышался над прилегающим валом на добрых сорок футов. Отсюда был прекрасно виден полукруг машин и людей, осаждающих северян снаружи, но Шеф хотел, чтобы Толман заглянул в мертвую зону, ведь атака наверняка начнется с внутренней стороны стены, из города.
– Мы быстренько тебя поднимем и спустим, как только махнешь рукой, – повторил король. – Постарайся не задерживаться.
Испуганное личико кивнуло, стартовики подняли змея на вытянутых руках, чтобы поймать ветер, чуть подождали и дружно бросили его вверх с края стены. Змей стал падать, и Шеф заметил, что ветер у стены завихряется. Затем начался подъем, моряки вытравливали толстый основной трос и тонкие тросы управления, едва ли нужные теперь, ведь Толман уже научился ловко работать боковыми крылышками. Шеф восхищался искусством мальчика, ровно ведущего змея вверх и в подветренную сторону. У самого короля лучший полет длился считаные минуты. Когда-нибудь наступит мир, и Шеф научится летать лучше.
* * *
– Они по-прежнему показывают фокусы, – сказал Бруно Петру II, который в миру звался Эркенбертом.
Император и новый папа римский стояли среди обломков ризницы, много лет назад разрушенной маврами. Святое Копье, как всегда, покоилось на левой руке императора, в зажиме рядом с лямкой щита. Позади четыре рыцаря Грааля охраняли реликвию и реющее над ней знамя. Происходило это в тылу войска, но не из-за страха смерти, а из-за опасения, что святыни могут попасть в руки язычников.
«Я больше не буду сторониться боя», – подумал Бруно, которого переполняла ярость. Враги бросают вызов не только императору, но и самому Спасителю, Его церкви и Его земным святыням. Язычники уже добрались до священного города, они почти на расстоянии выстрела от Леонинской стены и базилики Святого Петра, самого сердца христианской веры. Сегодня с ними должно быть покончено.
– Если попробуют еще раз, у меня тоже найдется фокус, – проворчал Эркенберт. – Но они уже опускают змея. К счастью для себя.
* * *
– Что ты разглядел? – спросил Шеф.
Мальчик отвечал прямо из седла, не пытаясь выбраться.
– В городе стоят пехотинцы в доспехах, вон там. – Он показал рукой. – Сотни две или три. По другую сторону от стены никого не видать.
«И всего-то», – подумал Шеф. Конечно, многих просто не видно. Но враг понес огромные потери.
– Конницы нет?
– Нигде. Я видел императора. Он был позади меня, в разрушенном здании с остатками белого купола. Думаю, это был он. Рядом стоял человек в черном, а позади – знамя.
– Какой рисунок был на знамени?
– Похож на твой амулет, государь. – Толман кивнул на серебряную лесенку, видневшуюся под разорванной рубахой Шефа.
«Если бы мы могли стрелять с небес, – сказал себе Шеф. – Или сбрасывать зажигательную смесь Стеффи. Убили бы императора, и закончилась бы война. Вообще все войны».
«Проблема войны машин заключается в том, – объяснил ему внутренний голос, – что машины рано или поздно появляются у обеих сторон. Одни и те же конструкции. В этом и кроется истинный смысл песни о великаншах, с которой однажды тебя познакомил Торвин».
– Поднимись еще раз, – сказал Шеф. – Посмотри, нет ли в этих стенах прохода где-нибудь рядом с императором. Если найдешь, мы попробуем сделать вылазку.
Испуганный мальчик кивнул, стартовики разошлись по своим местам. В двухстах ярдах от них Эркенберт удовлетворенно хмыкнул, увидев, что змей снова поднялся над стеной. Из-за развалин ризницы вышли рабочие, вкопали в землю прочный пятифутовый столб, закрепили на нем нечто вроде перевернутого железного стремени, а поверх установили самострел. Огромный самострел, шести футов в размахе.
– Это тисовое дерево, – сказал Эркенберт. – Вегеций не раскрывает секрет стали, из которой язычники делали свои стрелометы. И про эту штуку он тоже ничего не рассказывает. Я сам придумал конструкцию, увидев, как змеи взлетают над иудейской крепостью. Это будет первое испытание нового оружия, во славу святого Петра и его святого города.
* * *
Толману и раньше, при осаде Септимании, случалось видеть летящие в него стрелы, выпущенные на авось императорскими воинами. Он знал, что пущенная вверх стрела пролетит меньше, чем стрела, пущенная вдоль земли. Он не боялся вражеских луков, и даже арбалеты, которые имелись только в армии Пути, не смогли бы его достать.
Когда первая стрела в ярд длиной свистнула рядом и пронзила боковое крылышко, он не понял, что происходит. Затем прямо под собой мальчик увидел вновь заряженный самострел и понял, откуда грозит опасность.
– Сигналит, чтобы опускали, – сказал глядевший в подзорную трубу Шеф.
Человек
Ознакомительная версия. Доступно 81 страниц из 403
