– Нас ведут к Ульяновску! Но почему на другой берег?! – Размышляет Командир.
Заглянувшие в кабину солнечные лучи окрасили оранжевым приборы. Чем не институтская лаборатория в погожий майский день?!
– Наблюдаю полосу! Какая же она огромная! – Возвращает меня из мира воспоминаний Командир.
Вот, что значит намётанный взгляд, я не вижу ничего кроме ровных квадратов полей.
– Так дальше нельзя! – Недовольно морщится он, и не выпуская ручки управления, склоняется к радиостанции, вводит новую частоту и щелкает выключателем.
Легкая ли у него рука, боится ли его аппаратура космоплана, а может температура пришла в норму, но лампочка на блоке радостно засияла.
– Говорит "Иртыш"! Возвращаемся с задания… – Начинаю я и запинаюсь. Что говорить дальше? Про путешествие во времени, облёт Луны?! К счастью, на том конце быстро приходят на помощь.
– С прибытием, «Иртыши»! Говорит вышка аэропорта «Ульяновск-Восточный»! Как настроение?
– Говорит «Иртыш один»! Настроение боевое! – Ухмыляется Командир. – Все системы корабля функционируют в штатном режиме!
– Вас понял! Воздушное пространство открыто только для вас и вашего лидера! Длина полосы пять тысяч метров, ширина сто. Ветер три метра в секунду, направление два восемь ноль, атмосферное давление семьсот сорок восемь миллиметров ртутного столба, температура плюс двадцать восемь градусов…
Подстраиваю высотомер. Теперь и я замечаю расчертившую степь бетонку, рулёжные дорожки, циклопические ангары. Для каких диковинных машин они возведены?
Наш верный спутник резко набирает высоту, и, покачивая крыльями, желает удачи.
– «Иртыши» на прямой! К посадке готовы!
– Посадку разрешаем!
Спокойный, размеренный голос сказал куда больше этих двух слов: «Ждем вас, мужики! Постарайтесь!» И воображение нарисовало помещение вышки, набитое смотрящими в небо людьми.
– Посадку разрешили… – Подтверждает Командир и отдаёт ручку от себя.
Кажется, что падаем почти отвесно. Скорость стремительно растёт. Мачты аэродромного освещения готовы впиться в нас черными вилками, когда командир плавно берёт ручку на себя. Серой глыбой на нас надвигается взлетно-посадочная полоса.
– Скорость пятьсот пятьдесят километров в час, высота сто восемьдесят… – Докладываю Командиру.
– Пятьсот двадцать, семьдесят пять…
Выпускаю закрылки. Скорость наш союзник и наш враг. Коснись мы полосы на больше положенных трехсот двадцати километров в час, беды не миновать, а погаси её раньше, произойдёт срыв воздушного потока, крылья потеряют подъёмную силу, и мы кирпичом рухнем вниз.
– Четыреста восемьдесят километров в час…
Альтиметр показывает меньше пятидесяти метров, дальше не хватит точности. А в момент касания скорость не должна превышать трехсот двадцати километров в час.
– Четыреста пятьдесят…
Перевожу в положение «Выпущено» рычаг управления шасси. Из чрева космоплана доносится звук, напоминающий шум открывающихся автобусных дверей. На приборной панели в белом силуэте космоплана загораются две зеленные лампы, а одна, левая так и остаётся черной. Докладываю на вышку.
– Наблюдаем три выпущенных! Продолжайте! – Слышу в ответ.
Если стойка не зафиксирована, на такой скорости, нас размажет по полосе как масло по бутерброду. К счастью, бояться некогда. Под нами проскакивает зебра исполнительного старта, вдоль края полосы выстроились готовые к броску алые пожарные машины.
– Четыреста тридцать…
Гася скорость, Корабль задирает нос. Снижаемся медленно, не больше чем на метр в секунду.
– Четыреста…
До земли считанные метры. Впереди и снизу, решительными угольными мазками протянулись тормозные пути.
– Триста семьдесят…
– Триста пятьдесят…
– Триста десять…
Толчок и тряска. Несёмся с поднятым передним колесом, но скорость резко падает – спасибо парашюту. Оттормаживая, Командир удерживает корабль на центральной оси. Медленно, лениво и нехотя, космоплан все-таки встаёт на переднее колесо. Вдоль здания аэропорта застыли самолёты. До чего они праздничны и ярки. Среди иностранных надписей с трудом нахожу знакомое "Аэрофлот".
Мы замираем прямо напротив рулежки с канареечного цвета лайнером. В пилотской кабине перепуганные азиаты прикрылись от нас какими-то грифельными досками. Остановив часы, командир стягивает шлемофон со вспотевшей головы, и, надев пилотку, отдает ошарашенным зрителям честь. В глазах запестрело от всполохов сирен. Экспедиция окончена.
