Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
Заехала целевым образом целая команда грузин, которые были связаны… Очень много грузинских воров. Грузины, как нация, отвратительные твари, я за все время пребывания в тюрьме видел двух всего нормальных грузин, которые нормальные как люди. Таджики — хорошая национальность. Армяне — большей частью хорошие как люди, по психологическим качествам. Азербайджанцы — фифти-фифти. Чечены, кстати, — очень такие, положительные, как правило, персонажи. Они очень взвешенные, очень справедливые, достойные, но без зазнайства, они о себе хорошего, конечно, мнения, но не зазнаются. Они при этом других скотами не считают.
А грузины — они вот такие: я — грузин, а вы — вообще непонятно кто. Они высокомерные. Как нация они очень гнилые. А сопротивляться им трудно, ставить их на место. Потому что грузины — они быстро поняли эту уголовную тему, они наделали себе множество таких фиктивных воров. Когда человек вносит большое количество денег на воровское, обладает какими-то связями в уголовном мире, и через некоторое время его коронуют вором, хотя, в общем-то, он просто г…. И представления об уголовной справедливости имеет очень превратные. А поскольку как бы корпоративность такая, разрушить этот симбиоз очень трудно. На воле мы можем просто морду набить. А там тяжело.
И вот заезжает такая команда. А вообще как бы любое массированное попадание людей в камеру — это уже стресс для всей камеры. Здесь живут люди, которые друг с другом уже укатались, разобрались между собой, определились. Заезжает новый поток — хрясь в устоявшуюся жизнь свежую струю. Начинаются какие-то пертурбации. А там все обострилось еще более серьезно, потому что эта группа прибывших через некоторое время начала конфликты со старым укладкомитетом камеры. В принципе, всех уже все устраивало. Все установили паритетные отношения, нашли какие-то точки соприкосновения.
А здесь начались скандалы, старый блаткомитет понимает, что-то не то происходит, его власть как бы уже под некоторым вопросом, не до жиру, и вопросы эти настолько скользкие, что просто сказать: «А что ты делаешь?» — не получается. Он скажет: а я живу на общие деньги предполагаемых собратьев, есть поддержка этой темы. Так что не то что я, даже они с ходу не могли эту тему обосновать.
Потом уже я сидел с одним грузином, который сказал, что в итоге эта тема на Бутырке была закончена тем, что один из инициаторов этого движняка все-таки имел серьезный конфликт с ворами, где-то там нашла коса на камень, все это было признано недопустимым, и ему было поставлено на вид. Как-то реально наказать — руки не дотянулись, а косяк такой он заработал. Начались уже какие-то мотания нервов, процесс отработанный. В итоге и предыдущая иерархия вся нарушилась, обратиться к кому-то, мол, давайте это как-то по-другому урегулируем, уже возможности не было.
Де-факто закончилось тем, что один зэк, который поднялся с зоны назад на пересуд, подошел ко мне и сказал, что тебе, вообще-то, надо из этой хаты… Подсказал: у тебя свои ребята сидят на спецуре, напиши им, пусть они тебя к себе перетянут. А перетянут — это опять опера, это опять некие услуги, которые потом надо будет оплатить… А сидел на спецуре Николаев. Я пишу с соблюдением конспиративных фишек, это тонкая очень тема, ее так вот объяснять очень долго. Пишу: Женек, давай, короче, что-нибудь делай, тут такие проблемы, такие вопросы ставят, мне отсюда уже надо… То есть даже написать открытым текстом нельзя, потому что, если это теряется, попадает в чужие руки, — это реальный, большой, очень серьезный грех.
Ну и, короче, там Женек делает определенные ходы, которые кажутся ему правильными, потом оказалось, что они были вовсе не правильными, и они имели свои последствия, весьма отрицательные, это потом раскручивалось. В общем, первая хата была с подозрением на оперскую. Вторая, куда Женек меня перетянул, — она была конкретно оперская, человек ходил к оперу, когда захочет, набирал по сотовому номер, говорил: а пришлите мне две бутылки водки. Если та была еще человеческая хата, то эта была такая, в общем-то, беспредельная. Реально творились серьезные, тяжелые вещи. А раскрутить то, что эти вещи реально не предусмотрены воровской этикой, тоже было очень тяжело.
Вообще, весь этот воровской закон — не то чтобы он деградирует. Его исполнение идеальное — оно де-факто утрачено. Потому что сейчас уголовный мир криминализирован, в тюрьму попали деньги, и это — яд, который разлагает, разъедает все вокруг себя. Старый уголовный этический комплекс — он де-факто сейчас находится в состоянии разложения. Не говоря уже о том, что старые зэки говорят, что в 80-х годах сиделось легче, так называемого людского в тюрьме было больше. Люди, сидевшие даже пару лет назад, говорят, что были более плотные представления о…»
Глава 4
Последняя кровь
…И вот тут-то еще более и прежнего крови прольется, но это кровь будет последняя, очистительная кровь.
Шерстистый крокодил
— Такое возможно только в национал-большевизме…
Этой фразой меня Алексей тогда здорово развлек. Он почти закончил зачистку на чьей уж, дай бог памяти, квартире и повернулся ко мне от раковины. Я стервозно восседала за столом.
— Вот так приехать — и встретить абсолютно ф… правую девочку…
Ага… За «девочку» — спасибо. «А пива вот этого я в доме чтобы больше не видела!» (цитата)…
Хотя я ведь и сама его про себя так же обзывала. И, спрашивается, за что? За его страсть к порядку — и за то, что реализует он эту свою страсть весьма жестко.
Да что ж у нас за менталитет такой дурацкий? Человека, хоть однажды стукнувшего ладонью по столу, не спешащего сдавать позиции и не в каждый момент своей жизни болтающегося как гусь в проруби, обзывать то фашистом, то сумасшедшим… Это другой нацбольский деятель Соловей два месяца спустя после описываемых событий начнет орать и обзывать меня сумасшедшей. В благодарность за мое хорошее к нему отношение… Как он ни пытался это отношение испортить… А хорошее отношение было вызвано всего лишь тем, что у меня просто такой стиль общения. Ничего личного… Мне так удобно. И я не собираюсь себя менять по заказу какого-то там… Я давно заметила: продолжай вести себя ровно, не спеши потерять свою колею, и людей вокруг начнет трясти, коробить и выворачивать наизнанку. Тебя просто не поймут.
— «Праворадикальная сволочь»! — глумливо подхватила я. — Сейчас побежишь жаловаться Елькину: чего, мол, за змею ты тут пригрел, почему не провел… м-м-м… сейчас сформулирую… идеологическую фильтрацию?!
— Многие девушки вообще не знают слова: «идеология»… Я не девушка. Я шерстистый крокодил…
Святое не трожь!
— СВЯТОЕ НЕ ТРОЖЬ!!!
Вот где все закончилось, не успев начаться. Мы еще даже не успели толком поговорить, а я уже взвилась, как под током.
— Не смей… Не смей даже думать на ТАКУЮ тему… если реально в ней ничего не понимаешь!
«Господи, ну как так можно? — неслось в моей голове. — Как можно… себя вот так… ни за что губить? Да кто они тут все?!»
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
