Почему они не позвонили ей?
Она заперла машину. Затем, пройдя через вход «Уэствуд Плаза», направилась в больницу.
Дружелюбный администратор сообщил, что ее сестра на пятом уровне. Поэтому ей пришлось подождать перед двойными дверями, пока приедет лифт и заберет ее вместе с разношерстной толпой. Слева от нее в инвалидной коляске сидел мужчина, его голова была вывернута вправо, по всей видимости, навсегда. Он стонал. Возле него суетилась жена, она пыталась успокоить его, гладя по щеке. Справа от Кэт стояла женщина на костылях. Она была среднего возраста, может лет пятидесяти, с жесткими волосами, которые топорщились во все стороны, как змеи горгоны Медузы.
— Что случилось? — спросила Кэт, надеясь, что ее вопрос не прозвучал бестактно.
— Во время уличной ярмарки я хотела заглянуть в шатер с карликовыми деревьями в горшках, — ответила женщина, — и упала. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Теперь укрепляю мускулатуру рук. — Она рассмеялась.
Ординаторская — большая территория, окруженная стойкой, густо утыканной внутри компьютерами, выглядела не очень приветливо: ни тебе приятных картинок, ни цветов.
— Да, есть такая, — сказал медбрат. — Ее имя на первой странице.
— А палата какая?
Мужчина углубился в изучение того, что он видел на экране. «Игры? ICQ?» — гадала Кэт.
— Гм, — заметил он с интонацией, не предвещающей ничего хорошего.
«Я ненавижу тебя», — подумала про себя Кэт. Она поняла, что последний раз была в больнице тогда, когда «скорая» привезла туда Тома. Дальше пункта первой помощи их не пустили. Том так и не вышел из тех дверей, он больше никогда не увидел неба.
— Ее привезла «скорая», — подсказала она.
— Пятьсот восьмая, — сообщил он. — Она сейчас приходит в себя. Только из пункта первой помощи. Гм.
«Прекрати, — подумала Кэт, — или я тебя ударю».
— Поднимаетесь на лифте на пятый этаж, затем через двойные двери и направо.
Кэт нашла пятьсот восьмую палату, ни разу не заблудившись, открыла дверь и поздоровалась. Рауль обеими руками держал ладонь Джеки, словно от этого зависела ее жизнь.
Джеки лежала возле окна. Соседка по палате, лежавшая возле двери, выдавила из себя:
— Аргх. — Это было ее приветствие. — Дерьмо! Я ненавижу свою жизнь.
Худая и бледная, как герой романа, страдающий туберкулезом, она сбросила с себя белые простыни и осталась так лежать, похожая на сломанную куклу.
— Привет, — поздоровалась Кэт с сестрой.
— Привет. — Джеки остановила на ней взгляд своих грустных глаз. — Я тебя знаю.
Испугавшись, Кэт взяла ее за руку. Ее сестра, в последние несколько месяцев похожая на корову, теперь казалась меньше, простыня на ее животе сдулась, как парашют. Где же ребенок? Кэт не решалась спрашивать.
В этот момент отозвался Рауль:
— С ней все в порядке, Кэт. Правда.
— Почему ты не позвонил?
— Извини, не было времени. Все случилось так быстро, а потом операция…
Вся сдерживаемая тревога вдруг прорвалась наружу, и Кэт разрыдалась.
— Джеки! У-у-у-х-х.
— Прекрати. Мама всегда говорила, что твой плач похож на стон умирающего животного. Она была права, — еле ворочая языком, заметила Джеки. — Ох, Рауль, у меня что-то в правой ноге стреляет.
— Ее накачали антибиотиками, Кэт, — сообщил Рауль, извиняясь за выходку Джеки. — Только что проснулась. Я позову медсестру, дорогая.
— Они накачали меня антибиотиками: надеялись, я не замечу, что все, что могло пойти наперекосяк, пошло.
Кэт ничего не сказала, просто сильнее сжала руку Джеки.
— Ай, — слабо вскрикнула Джеки.
— Прости, — сказала Кэт. — Скажи мне, что произошло.
— Я переходила Сепульведу. Широкая улица, так много машин. Этот… ох… обычное дело для Лос-Анджелеса… этот длинный лимузин вынырнул непонятно откуда. Помню только, что катилась по улице, словно шар для боулинга. Так, значит… — Она посмотрела на свой живот. — О Боже! Рауль! Наш ребенок! — Джеки схватилась за мужа.
Рауль нагнулся и поцеловал ее в лоб. Он так и стоял, прижав свою щеку к ее. Он прошептал:
— Дорогая, ты стала матерью.
— Наш… ребенок? Пока я спала?
Он кивнул:
— После аварии, пока врачи латали твою ногу, у тебя начались роды. Им пришлось сделать кесарево сечение. Все прошло хорошо. Ты моя отважная девочка. Я люблю тебя.
— Родился малыш?
— Мальчик, любимая.
Внутри у Кэт потеплело, когда она увидела радость на лице сестры.
— У нас в семье появился еще один мальчик, — обрадовалась Джеки. Ее глаза увлажнились. — Я хочу его видеть! Где он? Принеси его, дорогой. Ох, Рауль, маленький мальчик.
— Мы можем назвать его в честь кого-то из семьи. Только не моего отца, хорошо? — предложил Рауль.
— Второе имя у него Томас. — Джеки попыталась сесть на постели, но, застонав, повалилась назад на подушку.
— Поздравляю, — сказала Кэт. Она провела рукой по волосам Джеки и поцеловала ее, затем обняла Рауля. — У меня появился племянник, — радовалась Кэт. Новое существо, связанное с ней, вдруг появилось на свет, когда она этого не предполагала.
— Но где он? Почему его здесь нет? — тревожилась Джеки.
— Тебе надо отдохнуть. Ты готова его увидеть?
— Пожалуйста, принесите. Я готова.
По просьбе Рауля медсестра принесла плачущего новорожденного, укутанного в хлопковое больничное одеяло. На его крохотном запястье красовалась голубая лента. Джеки вскрикнула, увидев его. Она развернула его, от чего он стал плакать еще больше, и принялась осматривать его руки, ноги и гениталии.
— Они идеальны, — сказала она. — Десять пальцев на ногах. Посмотри, Кэт. Все такие хорошенькие.
— Идеальны, — согласилась Кэт.
Весь в морщинах, ярко-розового цвета, ребенок был практически лыс, но Кэт была так же очарована им, как и сестра. Она осторожно протянула руку и положила ее на маленькую головку, покрытую редким пушком. Его кожа была влажной и теплой.
Младенец проворно нашел сосок Джеки.
— Сначала может быть немного больно, — предупредила медсестра. — Потом вы, конечно, привыкнете.
— Смотри, Кэт. Какой очаровательный малыш. Ты можешь в это поверить?
— Радуйтесь, что он здоров, несмотря на то что такой маленький, — сказала медсестра. — У одной женщины сегодня родился ребенок с больным сердцем. Ему придется сделать операцию, прежде чем его можно будет забрать домой.
Джеки нежно поцеловала головку ребенка, как будто хотела этим благословить его.
