— Ты права, — засмеялась Айви. — Пожалуй, отложу это занятие до следующего месяца, когда начнутся занятия в школе.
Им принесли счет. Айви полезла в сумочку за кошельком.
— Слушай, — сказала Бет, — почему бы тебе не переночевать сегодня у меня? Могли бы поболтать, как следует. Посмотрим кино, пополируем ноготки, испечем печеньки! — Она сунула в рот кончик своего рожка. — Низкокалорийные печеньки, — быстро добавила Бет.
Айви с улыбкой принялась вытаскивать деньги.
— Я должна ехать домой, Бет.
— Нет, не должна.
Айви застыла. Бет произнесла это с какой-то странной уверенностью.
— Я не знаю, почему, — продолжала Бет, задумчиво вертя в пальцах прядку своих растрепанных волос. — Просто ты не должна ночевать сегодня дома.
— Нет, я не могу, — ответила Айви. — Если Филипп вдруг проснется среди ночи и увидит, что меня нет, он испугается и решит, будто со мной стряслась какая-то беда.
— Позвони ему, — предложила Бет. — Если он уже уснул, пусть Грегори оставит ему записку у кровати. Ты не должна ночевать дома сегодня. У меня вдруг возникло такое ощущение… очень сильное ощущение.
— Ах, Бет, я знаю, что у тебя бывают такие ощущения. Признаю, что однажды ты оказалась права, но сейчас совершенно другое дело! Я не одна. Грегори ночует дома. Все двери будут заперты. Со мной ничего не случиться.
Бет пристально смотрела куда-то за спину Бет и щурила глаза, словно пыталась разглядеть что-то.
Айви быстро обернулась, но увидела лишь кудрявого мужчину в ярко-желтой рубашке для боулинга. Мужчина игриво подмигнул ей, и Айви поспешила отвернуться.
— Можно мне переночевать у тебя? — спросила Бет.
— Что? Нет. Только не сегодня, — отрезала Айви. — Мне нужно выспаться, а ты должна закончить начатый рассказ. Я угощаю, — заявила она, отодвигая счет.
На парковке Айви пришлось несколько раз попрощаться с Бет, прежде чем та нехотя отпустила ее домой.
По дороге Айви размышляла над рассказом Бет. Детали самоубийства Каролины были скрыты от прессы, поэтому Бет никак не могла узнать о фотографиях, которые Каролина разорвала перед тем, как застрелиться.
Как странно… Произведения Бет всегда изобиловали мелодраматическими деталями, казавшимися ее друзьям надуманными и притянутыми за уши, и вдруг теперь эти подробности оказались чистой правдой.
Когда Айви подъехала к дому, там было уже темно, свет горел только в комнате Грегори. Айви не хотела, чтобы он слышал, как она вернулась, поэтому оставила машину перед гаражом. Если он вдруг начнет беспокоиться, то выглянет в окно и сразу увидит, что она приехала.
Айви решила подняться к себе по парадной лестнице, чтобы не проходить мимо комнаты Грегори. Вечером он дважды звонил ей в магазин. Айви знала, что Грегори хочет с ней поговорить, но не была готова к этому разговору.
Летний вечер был упоительно теплым, луна еще не взошла, но мириады звезд усеяли небо. Некоторое время Айви молча стояла, гладя на звезды, а потом тихо пошла к дому по траве внутреннего дворика.
— Где была?
Айви так и подскочила от неожиданности. Она не заметила Грегори, сидевшего в тени дома.
— Ч-что?
— Где ты была?
Айви не понравился его тон.
— Гуляла, — ответила она.
— Я ждал, что ты перезвонишь мне. Почему ты не перезвонила?
— Я была занята с покупателями.
— Я думал, ты вернешься домой сразу после работы.
Айви с грохотом бросила ключи на чугунный столик.
— А я думала, что меня не будут допрашивать насчет того, где и почему я задержалась на час! Тем более, я не ждала этих расспросов от тебя, Грегори. Я устала от всего этого!
Она слышала, как он переменил позу, но по-прежнему не видела его лица.
— Я устала от того, что все следят за каждым моим шагом! Бет мне не мать, а ты, Грегори — не старший брат!
Он негромко рассмеялся.
— Я рад это слышать. Я боялся, что ты воспримешь слова Эрика всерьез.
Айви опустила голову и глухо сказала:
— Наверное, так и есть.
Повернувшись, она сделала шаг в сторону дома. Грегори поймал ее за руку.
— Нам нужно поговорить.
— Мне нужно подумать, Грегори.
— Думай вслух, — предложил он.
Айви покачала головой.
— Выслушай меня, Айви. Мы не делаем ничего плохого!
— Тогда почему я чувствую себя… так плохо? В таком смятении? И такой гадкой? Нечестной. Неверной.
— По отношению к кому? — спросил он. — К Сюзанне?
— Сюзанна уверена, что ты увлекся другой девушкой, — сказала Айви.
— И она права, — тихо ответил Грегори. — Только я не уверен, что она увлеклась мною… А ты?
Айви прикусила губу.
— Дело не только в Сюзанне.
— В Тристане?
Она кивнула.
Грегори взял ее за руку и притянул к себе.
— Присядь.
— Грегори, я не хочу об этом говорить.
— Тогда просто послушай. Выслушай меня. Ты любишь Тристана. Ты любишь его так, как не любишь никого другого.
Айви слегка отодвинулась, но Грегори крепко сжал ее пальцы.
— Слушай! Если бы ты погибла в той аварии, чего бы ты хотела для Тристана? Ты хотела бы, чтобы его больше никто никогда не любил? Ты хотела бы, чтоб он до конца дней своих остался один?
— Нет! Конечно же, нет, — ответила Айви.
— Конечно же, нет, — тихо повторил Грегори. Он потянул ее за руку и усадил рядом с собой.
Сидение скамейки было холодным и жестким.
— Я думаю о тебе днем и ночью, — прошептал Грегори.
Он принялся нежно гладить ее лицо и шею. Потом поцеловал ее — нежно, как ребенок. Айви не сопротивлялась, но и не ответила на его поцелуй.
— Я ждал тебя здесь весь вечер, — сказал Грегори. — Мне нужно уехать ненадолго. Не хочешь прокатиться со мной?
— Мы не можем оставить Филиппа одного, — напомнила Айви.
— Еще как можем, — тихо ответил Грегори. — Он крепко спит. Мы запрем дом, и включим сигнализацию снаружи. И немного покатаемся. Даю слово, что не буду приставать к тебе с разговорами!
— Мы не можем оставить Филиппа, — повторила Айви.
— С ним все будет в порядке! Что плохого в небольшой ночной поездке? Что плохого в том, чтобы включить музыку и погонять по пустым дорогам? Что плохого в том, чтобы немного развеяться?
— Я не хочу ехать, — отрезала Айви.
