— Это стало чем-то вроде моего хобби, перешедшего от отца и деда, — пояснил Альберт. — У меня было предчувствие, что разгадка не заставит себя ждать. С появлением современных компьютеров это стало лишь вопросом времени.
— Но это несправедливо! — воскликнула миссис Эванс, рухнув в одно из кресел перед письменным столом.
— Теодосия, вы ведь с самого начала знали о том, что сокровище должно достаться одному из потомков Марлетты. Зачем же вам понадобилось приглашать их в «Общество», если вы не хотели, чтобы кто-нибудь из них нашел этот злополучный ларец?
— Я думала. Все равно рано или поздно кто-нибудь нашел бы его и…
— Кроме того, как я понимаю, вы не хотели, чтобы ваша кузина Рини Лу стала новым президентом «Общества». Но вам придется смириться с тем, что по закону все должно достаться наследникам Марлетты, а никак не Элизабет. И сокровище по праву принадлежит первому из ее потомков, которому удастся его обнаружить.
— Не могли бы вы объяснить нам все подробнее, мистер Донован? Боюсь, я не совсем поняла, к чему вы клоните.
— С большой охотой. После того, как в 1899 году Александра Эванс потребовала свою долю наследства отца, она передала нашему банку письмо с указаниями, как именно она желала им распорядиться. Александра подвергалась крайне дурному обращению со стороны Элизабет и трех ее сыновей — иначе говоря, своих сводных братьев, — и поэтому у нее созрел план мести. Мы с самого начала знали о существовании этих шифров, хотя их содержание оставалось для нас загадкой, как и для всех остальных. Но зато мы знали имена и даты рождения детей Александры, так же как и всех их потомков, чтобы, когда записи будут расшифрованы, мы могли подтвердить справедливость их претензий. Мой прапрадед позволил себе на некоторое время оставить это занятие, однако прадед нанял лучших специалистов по генеалогии, чтобы восполнить пробелы. Впрочем, это оказалось не так уж трудно, поскольку большая часть исходных данных у нас сохранилась.
— Иначе говоря, вы все это время ждали, пока кто-нибудь не явится к вам в банк с дневником и ожерельем!
— Можно сказать и так. Насколько я понял, и то и другое у вас при себе.
— Да. Вот они.
Донован взял у нее дневник и ожерелье. Мельком взглянув на них, он подошел к письменному столу и вынул оттуда кипу бумаг. Он внимательно их просмотрел, после чего вернул дневник Девон.
— Подождите меня здесь. Я скоро вернусь.
С этими словами он покинул комнату, оставив всех сидеть в неловком молчании. По крайней мере Девон определенно испытывала неловкость. Она бросила беглый взгляд на Джейка:
— Все хорошо, что хорошо кончается, не так ли?
— Вот именно.
Затем она обернулась к миссис Эванс.
— Скажите, Теодосия, что вы собирались делать с этим сокровищем после того, как отняли его у нас под дулом ружья?
Та вздрогнула.
— Под дулом ружья! Вы говорите так, словно я какая-нибудь хулиганка. Конечно же, я намеревалась взять его с собой на следующее собрание «Общества».
— Ну а потом что? — осведомился Джейк тихо. — Вы готовы были вернуть ларец его законной владелице?
— По правде говоря, так далеко я не заглядывала. Я только хотела убедить всех в своей правоте. Дневник для меня ровным счетом ничего не значит.
— Но не для меня! — тут же вставила Девон, не скрывая волнения. — Марлетта была моей прапрабабкой.
— Не будьте слишком сентиментальной, моя дорогая. Эта особа…
— Не смейте больше так о ней говорить!
Теодосия в ответ очаровательно надула губки.
— Ну хорошо. По крайней мере вы кажетесь мне женщиной вполне достойной.
— Благодарю вас.
— Хотя ваши друзья оставляют желать лучшего. Тот ужасный тип в костюме вампира чуть было не свел меня с ума.
Девон усмехнулась:
— Да. Ларри на это способен.
В кабинет вернулся Альберт Донован.
— Это вам, мисс Страттер. Миссис Александра Эванс выразила пожелание, чтобы человек, обнаруживший ларец, получил в свои руки настоящее ожерелье.
— Что? О Боже!.. — Девон подняла украшение к глазам, чтобы лучше его рассмотреть, одновременно глядя на его копию, которую до сих пор сжимала в другой руке. — Это и в самом деле бесценное сокровище, Джейк! Я не ожидала ничего подобного. Не правда ли, эти камни восхитительны? — Она с благоговением передала ожерелье Джейку.
— Да, без сомнения.
— Только взгляни на игру бриллиантов и сравни их с теми, другими. Они совсем как живые!
— Знаете, это ожерелье стоит огромных денег, — заметил банкир. — Я бы не советовал вам его надевать и вообще трогать с места, пока вы его не застрахуете.
— Вот как? Что ж, я и не собиралась его носить. Оно слишком изысканно для конца двадцатого века.
— И какова, по-вашему, его цена? — осведомился Джейк.
— Одни камни стоят по меньшей мере сотню тысяч долларов. А если добавить к этому его историческую ценность, я даже не рискну предположить его стоимость.
— Вы могли бы пожертвовать его «Обществу», — задыхающимся голоском вставила Теодосия. — Вот уже в течение десяти лет мы тщетно добиваемся того, чтобы плантация была объявлена историческим памятником. Возможно, теперь, имея драгоценности и дневник, мы сумели бы достичь пели.
— Теодосия, дорогая моя, ваше «Общество» бедно, как церковная мышь. У вас даже не хватит денег, чтобы оформить страховку.
— Что ж, — продолжала Теодосия, голова которой была начинена новыми идеями, — тогда мы для начала можем опубликовать дневник, и это даст нам кое-какой доход.
Донован потер рукой подбородок.
— Я со своей стороны готов приобрести это ожерелье за любую сумму, в которую его оценят. Оно так долго хранилось у меня, что я уже успел к нему привыкнуть. Я мог бы время от времени одалживать его «Обществу» для проведения выставок и выделить около десяти тысяч долларов в качестве инвестиций, чтобы начать реставрационные работы в Уайдоксе. Надеюсь, что все это, вместе взятое, поможет сдвинуть дело с мертвой точки. Вас устраивает такое решение, Девон?
— Я… По-моему, это было бы замечательно.
— Разумеется, нам придется обратиться к нескольким ювелирам, чтобы те оценили ожерелье. Все расходы я беру на себя.
— Я, право, не знаю, что и сказать…
— Это означает, что в самом скором времени у тебя появится свой собственный ресторан, Девон, — произнес Джейк, сжав ее руку в своей.
— Да. Это похоже на сон, ставший явью. Спасибо вам, мистер Донован!
— По-моему, сейчас уже слишком поздно бродить под луной, предаваясь мечтаниям, — поспешно вставила Теодосия. — Лично я отправляюсь домой к мужу, который будет очень рад узнать о том, что нашу старую плантацию превратят в исторический музей. Так что у меня есть все основания вас покинуть.
