— Ответьте мне, Ромара, это для меня очень важно, — повторил лорд Равенскар.
— Я… мне хотелось… увидеть… вас, — почти шепотом, запинаясь, ответила она.
— Вы скучали?
— Очень… очень сильно… Мне не хватало вас.
— А мне вас.
Ее глаза расширились, и, все так же зачарованно глядя на мужа, она спросила:
— Сильно?
— Как раз об этом я и хотеп сказать вам, — ответил он, — и это одна из причин, по которой я так отчаянно стремился найти вас.
— Вы и в самом деле… хотели разыскать меня?
Он улыбнулся.
Наверное, ее вопрос показался ему глупым и смешным, решила Ромара.
— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, — немного хриплым и низким голосом заговорил он, — каким пустым и безжизненным казался после твоего бегства этот дом? Как тоскливо и невыносимо одиноко было мне без тебя?
— Без… меня?
Он вздохнул, затем перевел свой взгляд на озеро и продолжил:
— Пожалуй, лучше будет рассказать обо всем с самого начала. Нам надо о многом поговорить, но мне кажется, очень важно вспомнить то время, когда мы из-за моего безумного, непреодолимого желания отомстить оказались мужем и женой.
Ромара почувствовала, что вся дрожит от волнения, но не в силах была отвести взгляд от его профиля.
— Мне казалось, что я влюблен, — рассказывал лорд Равенскар. — Моя жизнь всегда складывалась удивительно удачно, я был уверен в своей неотразимости и даже предположить не мог, что меня могут отвергнуть, что любовь, которую я дарю женщине, может оказаться не взаимной.
— Я п-понимаю вас.
— Тот отказ оказался настолько неожиданным для меня, что я потерял голову, повел себя совершенно недостойным образом. Мне очень стыдно, Ромара.
— Пожалуйста, прошу вас, не надо извиняться, — попросила она. — Такой удар каждого человека может сломать и заставить вытворять самые невероятные вещи.
— Нет, если у человека есть гордость и чувство собственного достоинства, — резко ответил лорд Равенскар.
Повисло молчание. Он не смотрен на Ромару, а через некоторое время заговорил снова:
— Теперь я знаю, то не была любовь. То чувство совсем не так называется. Это было обычное, естественное желание мужчины завоевать красивую женщину. Только такой идеалист, как я, мог поверить, что она разбудила во мне те чувства, какие я никогда ранее не испытывал.
Ромара стиснула руки. Ей больно было слушать такие слова, мучительно знать, какие чувства он испытывал к другой женщине. Ведь вся душа ее мечтала о любви, каждая клеточка тела стремилась принадлежать ему, единственному желанному мужчине.
— Я оказался совершенно неготовым с достоинством вынести первый в жизни отказ, и поэтому случилось то, что случилось.
— Пожалуйста… не обвиняйте себя, не надо, — перебила его Ромара, она не могла больше слышать эту самоуничижительную речь. — Ваше поведение можно понять, ведь вам было очень больно. Только мне не хотелось бы, чтобы этот печальный опыт сделал вас ожесточенным и полным презрения к окружающим.
— А почему вас беспокоят мои чувства, ведь я обошелся с вами далеко не лучшим образом? — удивился лорд Равенскар.
— Вы всегда относились ко мне с добротой и пониманием, — ответила Ромара. — Я видела от вас только хорошее. К тому же вы так умны… Я восхищаюсь вами и не могу слышать про вас ничего плохого.
— Вы мною восхищаетесь? Но почему? С какой стати? Ромара улыбнулась.
— Я могу привести вам тысячу причин. Но проще, наверное, будет сказать так: все, кто хорошо вас знает… например, ваши слуги и работники… считают… что именно таким и должен быть настоящий мужчина и истинный джентльмен.
— Вы тоже так думаете?
— Вам же… прекрасно известно… что да.
И чтобы он опять не принялся обвинять себя, она продолжила:
— Думаю, что любовь, даже если она несчастная и приносит боль, не бывает напрасной. И не надо сожалеть о том, что было.
— Даже если это любовь не настоящая?
— Ведь вы искренне ее любили, так что с вашей стороны все было по-настоящему. Может, благодаря этому чувству вы стали более мудрым, опытным и понимающим.
— Несомненно, опыта у меня прибавилось, — отозвался лорд Равенскар. — Именно поэтому я и говорю вам, что это не была настоящая любовь.
Он приостановился, а потом договорил:
— И то чувство не идет ни в какое сравнение с тем, что я испытываю сейчас.
Ромара задержала дыхание, а он повернулся и в упор посмотрел на нее. Через пару секунд он медленно произнес:
— Мне понадобилось немало времени, чтобы понять: то, что я чувствую к вам, и есть настоящая любовь.
— Что… о чем вы говорите? Я не понимаю, — прошептала она.
— Я говорю, что люблю тебя, Ромара. Я люблю тебя! Раньше со мною такого никогда не было.
Словно тысячи огней вдруг вспыхнули и засверкали вокруг, ослепив ее своим сиянием. Очень бережно, ласково, словно боясь причинить ей боль или испугать ее, лорд Равенскар обнял и притянул ее к себе. Он посмотрел на ее запрокинувшееся лицо, потом еще крепче прижал ее к себе и прикоснулся губами к ее свежему алому ротику. Сначала она даже не поняла, что происходит. Потом любовь переполнила ее и теплой волной поднялась из глубины сердца. Губы ее затрепетали. Об этом мгновении она мечтала, молилась и плакала бессонными ночами! По никогда не думала, что мечтам этим суждено сбыться, потому что лорд Равенскар был влюблен в другую женщину.
Мир вокруг них был прекрасен, и они вместе стали частицей этой совершенной красоты.
Лорд Равенскар целован ее с нежностью и страстью; она почувствована, что сердце ее точно выскользнуло из груди и соединилось с его сердцем.
Когда он наконец смог оторваться от нее, она, не отводя взгляда, смотрела на него, губы ее дрожали, глаза светились.
— Я люблю тебя, — немного задыхаясь, произнес он, — но скажи мне, дорогая, что ты чувствуешь?
— Я… люблю тебя! Я… люблю тебя! — из глаз Ромары потекли слезы восторга и счастья. — Я люблю тебя с того дня, когда увидела в первый раз. Правда, сначала я этого не понимала. Я не знала, что это любовь.
— Родная моя, ведь я могу сказать то же самое.
— Но как же можно было полюбить такое существо? Ведь я тогда безобразно выглядела?!
— А я влюбился, — с мягкой настойчивостью повторил лорд Равенскар, — в тот день, когда вошел в гостиную и увидел тебя стоящую возле окна с малышом на руках. Но, как и ты, не был уверен в этом. Он крепче прижал ее к себе и продолжал:
— Потом я увидел, как прекрасно ты вписалась в мой дом, стала его частичкой. Я понял, что это твой дом, что это место подходит тебе так же, как и ты ему.
