Публика подбадривает ее громогласными аплодисментами. Несколько женщин встают и поднимают бокалы в знак солидарности. Девушки продолжают разыгрывать шоу, как будто от этого зависит их жизнь. Вот только за весь вечер Карла не сказала Конни ни единого слова и даже ни разу не посмотрела в ее сторону.
Конни ощущает себя как в кошмарном сне, который никак не хочет кончаться. Еще никогда ей не было так одиноко и тоскливо. Карла — ее кузина, ее сестра, ее лучшая подруга и партнерша по сцене. Конни понимает, что не сможет жить без общения с Карлой, без ее поддержки и помощи. Она просто задохнется, как если бы ей перекрыли кислород.
Час идет за часом, шоу заканчивается, наконец все зрители и актеры расходятся по домам, и вот они остаются вдвоем в своей гримерной. Карла по-прежнему молча собирает сумку. Из бокового кармана выпадает лист бумаги. Конни поднимает его и видит первую строчку: «Дорогой Майки». Она кладет листок обратно в сумку, не читая дальше.
Уже собираясь открыть двери, Карла внезапно оборачивается и говорит:
— Конни, поверь, я действительно рада тому, что у нас появилось свое шоу и все здесь так здорово сложилось, но скажи, кому нужен успех, если его не с кем разделить? — На мгновение она умолкает, явно ожидая от Конни ответа. Другое дело, что теперь Конни не знает, что сказать. Ее больно резанули слова Карлы: «Успех не с кем разделить».
То есть как это не с кем? А как же она? Разве до сих пор они не делили поровну все, что с ними происходило?
— Ладно, пока, дома увидимся, — говорит Карла.
Конни, закусив губу, не может вымолвить ни слова. После ухода Карлы она собирает свои парики и косметику. Потом проходит через бар и говорит на ходу:
— Спокойной ночи, Стэнли.
Открыв входную дверь, Конни делает шаг на улицу и наталкивается прямо на Джеффа — в который раз. Не столько потеряв равновесие, сколько уже по привычке они оба падают на тротуар. Разумеется, такая ставшая уже традиционной встреча не может не рассмешить обоих.
— Ну вот — все как всегда. Мне придется купить мотоциклетный шлем на то время, пока ты в городе, — давясь от смеха, говорит Конни и поднимается на ноги.
— Я думаю, это мой стиль: пришел, увидел, уронил, — тоже со смехом говорит Джефф.
— Как ты сказал? «Пришел, увидел, уронил»? Мне нравится! Я у тебя этот прикол позаимствую! Продашь или так авторские права уступишь?
Джефф встает и помогает Конни собрать выпавшие из сумки вещи. Он удивленно замирает, когда совершенно случайно у него в руках оказывается женский гигиенический тампон, а потом протягивает его Конни с выражением растерянности на лице.
— А, это абсорбент, причем самый лучший, — быстро говорит Конни, на ходу сочиняя объяснение, и пытается стереть тампоном губную помаду. Волокна ваты прилипают к губам, и Конни еще долго приходится облизывать губы и отплевываться.
— Странно, что эти штуки до сих пор не рекламируют для такого применения, — говорит Джефф. — А я своего брата ищу. У него мобильник не отвечает. Не знаешь, он случайно не здесь?
— Нет, она ушла. Жаль, что ты опять не пришел на наше шоу.
— Да-да. Я как-нибудь в следующий раз. Я… пока еще не готов его смотреть, — искоса взглянув на Конни, говорит он и добавляет: — Ты только, пожалуйста, не обижайся, я не хотел сказать ничего плохого про твою работу.
— А я и не обижаюсь. Я тоже, между прочим, не горю желанием увидеть, как ты стоишь на раздаче в «Макдональдсе» и кричишь: «Свободная касса!»
Джефф делает вид, что страшно оскорблен, но его разбирает смех.
— Я финансовый консультант, — с преувеличенной гордостью объявляет он.
— Ну, ясное дело! — восклицает Карла и хлопает в ладоши. — Миленький, да я просто носом чую, как от тебя разит стрессом и умственным перенапряжением.
Неловкий момент исчерпан, каждый оценил другого в полную меру.
— Я вовсе не задираю нос, как ты, может быть, думаешь, — вполне серьезно сообщает Джефф.
Поняв, что он ждет от нее откровенного ответа, Конни обращает все в шутку и подначивает его:
— Нет, задираешь, еще как задираешь.
Им очень хорошо и весело вместе. Конни явно не горит желанием возвращаться домой к обиженной и молчаливой Карле. Потом она даже не сможет вспомнить, ей или Джеффу пришла идея пойти куда-нибудь выпить. Она помнит только, что вскоре они оказались в каком-то модном баре на незнакомой Конни улице. Что хохотали они без умолку — это еще куда ни шло, но ведь и выпито было, прямо скажем, немало.
Конни заказывает еще одну порцию водки.
— Эй там, за стойкой! Тут люди от жажды умирают, — говорит она запинающимся языком.
— Слушай, а как это получилось, что ты так не похожа на остальных трансвеститов? — спрашивает Джефф, давая бармену знак подать ему тот же самый напиток.
— Чего?
— Ну, ты ведь сама знаешь, что у вас, трансвеститов, есть определенные неписаные правила поведения или что-то в этом роде. Принято как бы разыгрывать роли. — Джефф встает и высоким голосом с преувеличенной мимикой говорит в театральном стиле, свойственном трансвеститам: — О, дорогуша, ты, которая носишь белое до Дня поминовения? Святая Марта Стюарт[2]!
Пародия получается такой неожиданно удачной, что Конни разражается хохотом.
— Вот и скажи: почему оно так? — спрашивает Джефф. Его шатает, и он хватается за угол барной стойки, чтобы удержаться на ногах и не рухнуть прямо на Конни.
— Что? — переспрашивает Конни. На самом деле ей сейчас не до разговоров: она так близко от него, что едва может дышать.
— Ну, что ты ведешь себя как нормальный человек. С другими трансвеститами я общаться совсем не могу, а с тобой мне хорошо и легко. Даже жалко, что ты не настоящая женщина. В чем же тут фишка? Давай раскалывайся: ты притворяешься, играешь или ты на самом деле такая? Или правильнее все-таки сказать — такой?
Конни опять проклинает себя за то, что не может честно ему ответить и вынуждена увиливать.
— О, малыш, ты меня настоящую еще вообще не знаешь! — загадочно говорит она. — А когда узнаешь, сразу же сбежишь! Испугаешься и к мамочке запросишься!
— Ни за что! — с пьяной бравадой заявляет Джефф.
— Да неужели? Честное слово, не испугаешься настоящей женщины?
— О, Конни, — почти жалобно стонет он, — но ты ведь не женщина.
Конни залпом выпивает свою водку и говорит:
— Тебя ждет большой сюрприз, малыш. А вообще-то я уже знаю, кого ты предпочитаешь. Ты тоже настоящий извращенец: тебе нравятся девчонки-недотроги.
— Ха! А вот и неправда!
— А я — в твоем вкусе? — спрашивает Конни.
