Книга Аномальная зона - Андрей Кокотюха

С утра сеялся противный, совсем не декабрьский дождик.

Бражник не любил зиму. В сырую и холодную погоду в последнее время начинало ломить суставы, особенно усердствовало левое плечо. Уж лучше нормальная — крепкая, морозная и снежная — зима, чем эти грязные сопли, которые уже несколько лет подряд оптимисты горделиво именуют «европейской зимой», а ученые — следствием экологической катастрофы, связанной с глобальным потеплением.

Первым делом он развез детей по школам, как делал всегда перед тем, как отправиться на работу, если, конечно, не было какого-нибудь круглосуточного аврала. Затем вырулил на улицу, которая вела прямо к выезду из города, и припарковался у бровки тротуара. Вынул из бардачка карту, снова попытался найти на ней хотя бы намек на пресловутое Подлесное, плюнул и решил двигаться наобум. Авось повезет. Раз уж этот бывший населенный пункт сумели отыскать Шамрай и Тамара, милицейскому оперу это тоже под силу.

Дождь не утихал, и капитан заранее смирился с мыслью, что придется блуждать по мертвому селу в грязи и промозглой сырости. Ливни или обычные сильные дожди заканчиваются быстро, зато вот такие — отвратные мелкие, и в особенности в декабре, когда согласно всем законам природы уже должен лежать снег, — затягиваются на целый день.

До милицейского поста на границе зоны отчуждения Сергей добрался довольно быстро и без всяких приключений. Но на КПП его ждал сюрприз: навстречу, помахивая полосатым жезлом, выдвинулся не кто иной, как старший лейтенант Пузырь. Выглядел он каким-то удрученным.

При виде Бражника на лице Пузыря отразилось удивление.

— Тю! Здорово, капитан… Ты куда это собрался?

— Туда. — Бражник неопределенно указал вперед. — А ты чего тут околачиваешься? Тебе ж через двое суток на третьи заступать, а ты позавчера сменился…

— А… — Пузырь махнул рукой и сплюнул под ноги. — Теща мне вчера то же самое говорила. Думала, я ее в Коростень отвезу, к сестре. Сестра у нее там, болеет. Теща ей какой-то травы сушеной намутила, сказали ей — от всех болезней, кроме СПИДа.

— От СПИДа, значит, нет?

— Да мне откуда знать? — Пузырь пожал плечами, всем своим видом показывая, что плевать он хотел на то, от чего эта травка лечит, а от чего нет. — В общем, прокляла она меня…

— Прокляла?

— Ну, может, и не прямо. Зятя-мента с машиной, который сутки через двое дежурит, грех проклинать. Но уж разбурчалась, холера… Я, капитан, одного из наших подменяю. Чуть не в ногах валялся, ему тоже кого-то везти куда-то приспичило. Поляну накрыть обещал, да я и без всякой поляны… — Пузырь пониже наклонился к окну машины Бражника. — В последнее время я чем меньше тещу вижу, тем лучше. Я и согласился только потому, чтобы дома не отсвечивать. А она… — Что именно предприняла «она», Пузырь уточнять не стал, опять махнул рукой и выпрямился. — Так ты куда намылился?

— А ты как думаешь? В Подлесное, Коля, именно туда. Хочу взглянуть, что там за аномальная зона, в которой люди пропадают. Пощупать, понюхать…

— Ну да… Слушай, а может, не стоит? — спросил Пузырь.

— Надо, Коля. Сам знаешь, какая у нас работа. Это, кстати, хорошо, что ты на подмене. Покажи-ка еще раз, где ты Шамрая нашел.

Бражник уже видел это место. Ничего примечательного. Глина, бурьян. Обычные два квадратных метра почвы. Тем не менее выбрался из машины под дождик, потянулся до хруста в суставах, сунул руки в карманы куртки и прошел туда, где, если верить тому, о чем пишут «Необычные факты», проходит невидимая грань между двумя мирами. Не с неба же свалился Виктор Шамрай!

— Ну, насмотрелся? — зазудел из-за спины Пузырь. — Нету здесь никаких чудес. И следов тоже нет.

Бражник огляделся вокруг.

— Нет. Поеду дальше. Идем, покажешь на карте, где там оно, Подлесное это чертово.

— А ты, коллега, лучше бы не поминал здесь черта.

Предупреждение патрульного прозвучало настолько неожиданно, что Сергей даже вздрогнул, почувствовав, как легкий холодок пробежал по коже под свитером. Теперь он вгляделся в Пузыря внимательнее. Тот попытался ответить прямым взглядом, но не выдержал — отвел глаза.

— Говори, — коротко приказал Бражник.

— А нечего тут говорить… — Пузырь неуклюже затоптался на месте.

— Это почему здесь нельзя черта поминать? Обычное присловье, без всякого скрытого смысла. Если что-то знаешь…

— Единственное, что я знаю, — прервал его Пузырь, — так это то, что люди в Подлесном постоянно исчезают.

— Что значит — исчезают?

— Идет себе человек, а потом раз — и нету.

— Сам видел или просто болтают?

— Я видел, как мужик из воздуха нарисовался. Как раз там, где ты стоишь. Не, шага на два-три правее… А перед этим девка исчезла, и тоже из воздуха… как пьяный в открытую дверь. И раньше слухи ходили… Нечисто там, капитан.

Бражник смерил Пузыря взглядом, от которого старлей невольно втянул голову в плечи.

— Место, говоришь, поганое? И люди там исчезают? Но если исчезают, значит, какого-то черта они туда, в Подлесное, таскаются? Так или нет?

— Не знаю. — Пузырь зачем-то отодвинулся от Сергея на несколько шагов. — Сам я не видел, и ездить мне туда незачем. Люди говорят, потом это… в газетах пишут… Да я и сам чувствую: что-то неладное там творится. Здесь перетопчешься сутки, а потом, знаешь, состояние такое… Вот вроде и отгулов набралось на неделю, взял ты их, пару дней побухал, а на третий с утра ничего уже не хочется, все вокруг тебя ненавидят, на части разорвать готовы… Понимаешь?

— Ясно, — кивнул Бражник, и его желание попасть в Подлесное существенно усилилось.

Он не смог бы объяснить это ощущение так же просто, как сделал это только что Коля Пузырь. Но его в самом деле будто что-то тянуло туда, толкало в спину, звало.

— Так, может, это… Не ездил бы ты туда. Пусть уж лучше эти, очкастые ученые, своим очком рискуют. Я, капитан, ты уж прости, такой человек — никогда другому не посоветую такого, чего бы сам делать не стал. А я бы в это Подлесное даже за премию в размере месячного оклада ни ногой.

Пузырь вдруг уставился на опера странным умоляющим взглядом. Примерно таким, какой Сергей замечал у бродячих псов, которые выпрашивают на рынке остатки недоеденных беляшей. Старлей в самом деле не хотел, чтобы Сергей ехал в Подлесное. И чего-то боялся. А страх за годы своей работы Бражник научился чувствовать буквально всей кожей. И причина его пока неясна: боится Коля Пузырь чего-то или кого-то.

— Ты меня так напугал, что теперь я уже точно поеду. — Опер не удержался и слегка похлопал старшего лейтенанта по плечу. — Пока светло, надо поглядеть, порыскать малость. Ну а от бабая, если встречу, удеру.

Пузырь промолчал. Только обреченно вздохнул и поплелся за Бражником, чтобы показать ему на карте маршрут.