Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
Особо пытливые дети и дети постарше часто спрашивают не просто «Откуда берутся дети?», а «Как папина клеточка попадает к маме в живот?» или «Как ребенок рождается?». И смело можно рассказывать, что у женщины есть не только отверстия, чтобы писать и какать, но и между ними есть специальное отверстие – влагалище – через которое попадает мужская клеточка и через которое ребенок рождается. (Надеюсь, я не открыла Америки, что ребенок не через «писю» появляется?)
Иногда этой информации ребенку достаточно. Но часто следующим вопросом или чуть позже может возникнуть вопрос: «А как именно мужская клетка (к этому времени ребенок уже может запомнить слово «сперматозоид») попадает во влагалище?» И вот тут-то родителей и накрывает ужас. И, предполагаю, именно страх, что ребенок задаст-таки вопрос про половой акт (и – какой кошмар! – узнает ответ!), вызывает все эти байки про детей из капусты, магазинов и прочих, весьма далеких от влагалища, мест.
Прежде чем рассказать, что отвечать ребенку на этот злополучный вопрос, я повторю еще раз: дети до пубертата не интересуются сексом в том смысле, в котором им интересуются взрослые. И их нельзя «развратить», рассказав им про анатомическое устройство человека. Ну, про то, чего нельзя делать и говорить, я еще скажу.
А теперь сама фраза. Никакой новой информации в ней не будет: «Мужчина вставляет пенис во влагалище женщины, и из пениса выбрасывается специальная жидкость – сперма, в которой и содержатся как раз сперматозоиды. Так они попадают внутрь к женской клетке – яйцеклетке».
Ребенок возьмет ровно ту информацию, которую в состоянии запомнить и переварить. Интересно, кстати, что Паша задавал именно этот вопрос про то, как попадает сперматозоид во влагалище два раза с разницей чуть больше года. Первый раз он спрашивал в 6 лет с хвостиком, когда узнал, что я беременна, и тогда у него было очень много вопросов. В том числе: «А я поеду на роды?», «Как нет?! Как же я тогда узнаю, как человек рождается?», «А-а-а, вот как он, через дырку специальную, а я думал – живот разрезают». Ну и тот самый: «А как папина клеточка вообще к тебе попала внутрь?» Но видимо, тогда у него и так было очень много информации, которую надо было переварить, так что он забыл ответ на этот вопрос. И спросил меня через 1,5 года. Я еще раз рассказала. «А, вот как, а я думал просто голые рядом лежат».
Вообще, вопрос про половой акт так или иначе возникает обычно до подросткового возраста. В 8 лет Паша принес из школы некий жест, обозначающий половой акт, и спросил, почему секс изображают так. Муж объяснил.
В общем, маленькие дети, примерно до школы, больше интересуются анатомическим, физиологическим устройством человека и процессом появления ребенка на свет. Чуть позже выходит на первый план вопрос отношений между мальчиками и девочками.
И хотя я знаю из достоверного источника в лице того же Паши, что 7-летние мальчики могут говорить, например: «Мне нравится Даша, я хочу с ней заниматься сексом», – это значит только то, что Даша нравится и хочется как-то с ней общаться. Помним, что до пубертата не до секса, да?
Ну а про отношения с ребенком, конечно, важно разговаривать. И про любовь, и про волнение, и про то, что можешь чувствовать себя идиотом рядом с тем, кто очень нравится, и вести себя странно. И про то, что хочется быть рядом с тем, кто нравится, очень хочется быть ближе, хочется дотронуться, поцеловать. И да, говорить про то, что взрослым хочется телесной близости, которая и называется сексом.
Мне, конечно, как психологу, больше интересно именно то, чего взрослые так боятся в вопросах про секс. Помимо стыда и ханжества, которое так или иначе у многих нас есть в теме секса, есть какой-то страх развратить ребенка, дать ему лишнюю информацию. Но информацией нельзя развратить.
Еще один момент. Паша, узнав, что мужчина вставляет пенис внутрь женщины, сказал: «А это же, наверное, неприятно?» Я ответила: «Взрослым это, наоборот, очень приятно». И ключевые слова здесь – все: взрослым, приятно, наоборот (= не так, как у детей).
Потому что взрослые, если еще и могут говорить про секс как про то, от чего получаются дети, говорить про то, что это приятный, самоценный процесс, – избегают. А скорее нужно не избегать этого, а подчеркивать, что это взрослый процесс. Секс – для взрослых, вот это важный посыл. А взрослые могут получать удовольствие совсем от других вещей, чем дети. Взрослые, например, с удовольствием сидят часами в ресторане и разговаривают. А для детей – это пытка, их удовольствие совсем в другом. Вот про это все хорошо бы говорить.
На всякий случай скажу, что есть то, что ребенку переварить про секс трудно. Например, сам вид полового акта. Или рассказы взрослых про подробности, или когда ребенка делают «подружкой» и рассказывают про свои похождения, любовников и т. п. Или сексуальное насилие. Или, кстати, родительскую наготу (после примерно 5 лет).
Я уверена, что как родители наши читатели, конечно, ничего такого не делают, но если вдруг в детском опыте такое было и в сексуальной жизни есть сложности, то, возможно, стоит обратиться за психологической помощью.
Я говорила, что мы отвечаем на вопросы детей, а что делать, если вопросов нет? Мы вполне можем сами инициировать разговор. Это не должно быть, конечно, такое мероприятие: «Садись, сынок, мы с папой должны с тобой серьезно поговорить о сексе». Нет. Но вокруг много поводов, например, беременные или само слово «секс» звучит. Или сам Эрик меняется, начинает стесняться голым ходить. Или еще что-то. Можно самой спрашивать о его представлениях. Можно рассказывать про свой опыт, когда ты была ребенком, и что обо всем этом думала.
Я недавно Паше рассказывала про свой урок английского, посвященный ругательствам, и что я обсуждала с моей учительницей, в каком возрасте мы узнали матерные слова, и оказалось, что это как раз первый класс. И спросила, как у него. К чему я это говорю? Если в семье нет табу на какие-то темы обсуждения, то ребенку это и показываем: это обсуждать можно! А если есть табу, то тут я не советчик, нет так нет. Некоторые табу очень даже полезны.
Но что касается обсуждения вопросов секса, к примеру, вот если ребенок сталкивается с насилием, и при этом он знает, что родители «темнят» чего-то про секс и не могут говорить, если он получает от них послание, что это что-то стыдное, он пойдет к ним за помощью? Или если у него есть стыд и брезгливость, когда приходит менструация или возникают поллюции – ему есть с кем поговорить?
Мне кажется, важно обсуждать вопросы «секса» с ребенком не столько даже из-за того, что из этих разговоров дети получат нужную информацию. Они ее так или иначе с возрастом получат. Эти разговоры очень важны для наших отношений с детьми, для того, чтобы они могли нам доверять и обращаться с вопросами и проблемами.
Как ты относишься к популярному методу детского просвещения о сексе – подсунуть книжку, и, если будут вопросы, пусть обращается, обсудим?
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
