— Не прикасайся ко мне! — Ким резко оттолкнула его обеими руками.
Он легко поймал их и сжал, не давая двинуться.
— Ким, выслушай меня!
Голос его был спокоен и властен, и она инстинктивно стала противиться его воле.
— Отпусти меня! — Она попыталась высвободить руки.
Бесполезно — его пальцы держат надежнее железных наручников. Сэм притянул ее ближе, так что лицо его оказалось в нескольких дюймах от ее лица.
— Никогда!
Одно короткое слово, но в нем таится такая сила, что дыхание покинуло Ким. Она почувствовала, как тает ее сопротивление и слезы начинают прокладывать по щекам соленые дорожки. Вдруг подвернулась нога — Ким невольно прислонилась к твердой стене его груди. Руки Сэма расслабились и лишь слегка подтолкнули ее, опуская на песок. Он обвил ее руками, укачивая, как дитя.
— Прости меня! — пробормотал он. — Прости…
Она закрыла глаза, рывками вдыхая воздух и борясь со слезами. Он молчал и просто сидел, прижимая ее к себе. Постепенно дыхание ее успокоилось. Она ведь не спит — наяву касается щекой его груди, чувствует чистый, теплый запах его тела, такой знакомый и волнующий; слышит, как бьется его сердце.
— Так получилось, что я прочла факс, который послал тебе Ник, — прошептала Ким наконец. — Думала, ты не приедешь.
— Я увидел его только сегодня утром. Несколько последних дней я провел в Джакарте.
Значит, он тут же приехал, как только прочел послание.
— Откуда ты узнал, что я на пляже?
— Ник сказал мне. Я видел его в отеле.
Ким подумала о Нике, о том, как он старался помочь ей, несмотря на свои собственные чувства.
— Ник любит тебя, — сказал Сэм.
— Знаю.
В темноте он нащупал ее левую руку, потрогал кольцо.
— Ты никогда не говорила ему, что мы на самом деле не женаты?
— Нет.
Соблазн был, но не хватило мужества признаться Нику. Не хотелось думать о причинах, и все же в глубине души она знала почему. Расскажи она Нику секрет, и пришлось бы признаться себе, что больше нет надежды, что для нее и Сэма все кончено, никогда они не станут настоящей парой, никогда не будут вместе. Сэм понимает, почему она не сказала Нику.
Его левая рука гладила ее волосы.
— Последние две недели без тебя — чистый ад, — проговорил Сэм глубоким, низким голосом. — Все в доме напоминает мне о тебе.
Чувствовалось, что ему больно и трудно говорить об этом.
— Не мог выбросить тебя из головы, хотя все время говорил себе, что это эгоистично, что просить тебя остаться — нечестно и я правильно сделал, отпустив тебя. — Он помолчал. — И тот факт, что ты уехала с Ником, только доказывает это, — добавил он хрипло.
Ким не стала его прерывать.
— А потом я получил от Ника факс, — продолжил Сэм, — и засомневался в мудрости своего решения. Стал думать, что, возможно, есть надежда, вспомнил, как ты сказала о магии — что не хочешь ее анализировать.
Она слушала его, беззвучно дыша, с закрытыми глазами: замолчит — снова замкнется.
Продолжая говорить, Сэм машинально поглаживал ее по голове.
— Конечно, я все анализировал, пытался быть логичным, рациональным и… — снова последовала недолгая пауза, — исключил из размышлений ту самую магию.
Ким понимала, трудно ему говорить все это. Помочь бы ему, но она не знает как. И она просто прижалась к нему теснее.
— Вот это и есть самое худшее, что я мог сделать. Потому что твоя любовь ко мне, уже настоящее чудо. Именно этого я хочу больше всего на свете. Я желал иметь дом — счастливое место, как дом твоей семьи, — и жить в нем с тобой. Но убедил себя, что не гожусь для тебя, что ты будешь счастливее с другим.
«Но я не люблю никого другого», — про себя произнесла Ким. Его рука забралась ей под волосы и теперь лежала на шее.
— Все эти годы я искал и не находил в женщинах самого важного.
— Что же ты искал? — прошептала она, вглядываясь в его лицо в лунном свете.
— Честно говоря, и сам не знаю. Это всегда меня беспокоило, до тех пор, пока я не встретил тебя — несколько месяцев назад в Нью-Йорке. Меня словно омыло волной жара, хотя сначала я и пытался все отрицать перед самим собой. До меня не сразу дошло, что я всегда любил тебя, даже когда ты была ребенком. Ты такая открытая, веселая, жизнерадостная… Именно эти качества я всегда считал неотразимыми. А когда увидел тебя в Нью-Йорке, ты осталась такой же, но теперь уже — взрослой женщиной. И это все перевернуло. Я почувствовал, что безнадежно в тебя влюблен. Знал: ты та самая, которую я искал так давно, которая способна спасти меня от самого себя, научить смеяться.
— Тогда почему ты не захотел жениться на мне? — прошептала она, снова чувствуя всю боль его отказа.
— Потому что думал, что не смогу сделать тебя счастливой. Эта мысль пугала меня больше, чем угроза потерять тебя навсегда.
Ее сердце потянулось к нему, чувствуя его невероятное одиночество и все те муки, которые он вынес, считая, что должен оставить ее ради ее же блага. Глаза наполнились слезами.
— Ох, Сэм, — прошептала она, — почему?.. Почему ты так думал?
— Я видел тебя с друзьями, совсем непохожими на меня. С такими, как ты, — открытыми, общительными. А я не тот человек, который тебе нужен, чтобы провести с ним всю жизнь.
— Но я не люблю никого из своих друзей, Сэм! Не люблю Джемса, не люблю Ника. — Она опустила глаза. — Сэм, я люблю тебя. Просто люблю, и все. Может быть, это неразумно, но я ничего не могу поделать со своими чувствами. И мне нравится то, что я чувствую к тебе. Это прекрасно и правильно.
— Но я сделаю тебя несчастной, — ответил он тускло.
— Да — если выкинешь из своей жизни. Я несчастна, когда ты не разговариваешь со мной, не доверяешь мне настолько, чтобы делиться своими проблемами и бедами.
— Мне придется многому научиться. — Он обнял ее еще крепче. — Я постараюсь, Ким. Сейчас я с тобой разговариваю, правда?
— Да, сейчас — да. — Ким почувствовала, как со дна души поднимается забытое ощущение счастья, словно пузырьки от шампанского, и наполняет ее радостью и надеждой; она отодвинулась от него ровно настолько, чтобы взглянуть ему в лицо. — Я помогу тебе! Я научу тебя! — Слова эти вырвались у нее, обретая собственную жизнь. — Я все для тебя сделаю! Если только ты пообещаешь мне одну вещь.
— Слушаться и повиноваться? — спросил он неожиданно суховато.
Ким рассмеялась.
— Нет, Сэм. То есть… и это тоже. Но я имела в виду — ты пообещай мне стараться, хотеть учиться.
— А я и хочу — ради тебя. Ким, я готов на все.
— На все? — Она вздохнула, но смех рвался наружу, и она не выдержала. — Ты хотя бы знаешь, как опасны такие обещания?
