– За что? За то, что ты допоздна бродила по улицам? Нет, ты можешь пойти домой и сказать им, что не видела меня. Скажи им, что ты ничего не знаешь о том, что я посещал веселые дома.
– Если тебя избили без причины, то меня могут точно так же арестовать.
– Тебя вообще не арестуют. Тебя просто предупредят.
Она уронила голову на руки:
– Это все из-за того, что ты помогаешь мне найти сестру. Она всего лишь молодая девушка. Кому она так нужна? Кто ненавидит тебя так, что тебе даже сломали руку?
Джоко попытался шевельнуться. Боль сделала его чертовски слабым. Немало времени потребуется, чтобы она прошла. Он почувствовал навертывающиеся на глаза слезы и мгновенно отвернулся, но ему показалось, что Мария успела увидеть их. Боже! Неужели он распустит перед ней нюни? Он осторожно сжал правую руку:
– По-моему, она не сломана, – пробормотал он сквозь сжатые зубы. – Хотя они постарались.
Мария дрожа съежилась перед ним. Он вдохнул холодный ночной воздух. Еще немного, и они закоченеют.
– А как насчет Герцогини?
– Что насчет нее?
– Могу я отвести тебя туда?
Джоко выпрямился, шокированный этой мыслью:
– Господи, нет! Мы можем навести их на нее.
– Ох, нет, – теперь уже Мария была шокирована. Она испуганно оглянулась. – Я н-не подумала об этом. Они следят за нами?
– Может быть, – Джоко искоса взглянул сквозь туман. – Пожалуй, нет. Они пошли спать.
Стуча зубами и дрожа всем телом от холода, она встряхнула его:
– Черт тебя побери, скажи мне, что делать! Черт тебя побери! Я не знаю, что делать – так скажи мне, что я должна делать!
Джоко взглянул в ее бледное лицо.
– Я уже сказал, – ответил он наконец. – Оставь меня.
– Нет! О, нет. Я не могу.
Он бережно подтолкнул ее за плечи:
– У тебя все будет хорошо. У тебя есть влиятельные знакомые. Если они проявят к тебе участие, требуй встречи с Ревиллом. Он мигом тебя выручит, а я просто исчезну.
Джоко удивился тому, каким болезненным для него оказалось собственное предположение. Ему не хотелось исчезать из ее жизни. Каким бы несчастным в этот момент он ни был, каким бы опасным ни казалось его положение, ему нравились ее ласковые объятия, искренняя забота – начало того, что могло стать подлинным взаимным уважением, даже дружбой. Перед ним словно открылось окошко в другой мир, не похожий на тот, который он знал до сих пор. Ему не хотелось, чтобы это окошко наглухо захлопнулось.
– Куда ты собираешься исчезнуть? – охрипшим голосом спросила Мария.
Джоко пожал плечами. Хотелось бы ему взять свое предложение обратно.
– Я знаю кое-какие норы.
Это признание побудило ее к действию. Она выпрямилась:
– Я отведу тебя туда.
– Нет, – твердо сказал Джоко. Ни за что на свете он не допустит, чтобы она увидела, в какой убогой дыре он живет.
– Почему нет? – Мария встала.
– Эти места не подходят для леди.
– Не меньше, чем улицы с веселыми домами, – напомнила ему она. – Я не могу отпустить тебя одного. Как ты будешь о себе заботиться? Ведь ты не сможешь даже умыться. Вдруг твоя рука сломана.
– По-моему, она в порядке, – Джоко поднял руку, чтобы продемонстрировать это. От боли его затошнило.
– Как ты сумеешь раздеться, приготовить себе еду? Если ты не позволяешь мне взять тебя к себе домой, я пойду к тебе.
– Это слишком далеко, – простонал он.
– Мы возьмем кеб, – Мария вихрем ухватилась за эту идею. Она быстро пошла по набережной к началу улицы, успев сказать ему на ходу: – Думаю, в том направлении мы сумеем найти кеб. Я уверена, что несколько минут назад слышала там стук копыт.
– Это без разницы, – бросил он ей вдогонку. – Кебмены не ездят туда.
Она тут же вернулась и схватила его за отвороты пальто:
– Прекрати, Джоко Уолтон! Немедленно прекрати это! Где ты живешь?
Он приблизил к ней лицо и выдавил ненавистное слово:
– В Уайтчапеле.
– Уайтчапел?! – Мария крепче вцепилась в его одежду. Она не могла скрыть потрясения в голосе, произнося название самого нищего района Лондона, находящегося в нескольких милях от места, где они стояли.
Джоко кивнул:
– Там есть множество укромных местечек.
– Могу себе представить, – какой бы несведущей Мария ни была, даже она слышала об Уайтчапеле. – Но, несомненно, ты можешь жить в месте и получше.
Джоко попытался оторвать ее от себя, злой и разочарованный от того, что она приняла свой прежний чопорный и поучающий тон:
– О, мисс Торн, места там несколько суровые, зато нас не беспокоят легавые. Пташки и фраера живут там дружно.
– Не называй их пташками, – выпалила она.
– А кто они? – изумился Джоко.
– Они – женщины. Девушки. Как моя сестра. И как я – теперь, – содрогнувшись, она встряхнула его за пальто. Ее голос звучал резко от страха и огорчения. Казалось, она вот-вот разрыдается.
– Рия…
– Не называй их пташками, – ткнув кулаками ему в грудь, она отстранилась от него. – Называй себя фраером, если тебе так хочется. Хотя не понимаю, зачем тебе звать себя так, если ты хочешь, чтобы я обходилась с тобой как с джентльменом. Подумайте об этом, мистер Уолтон.
Мария подождала его ответа, но не дождалась. Повернувшись на каблуках, она зашагала вниз по набережной:
– Я найду кеб.
– Он ни за что не посадит нас, – крикнул Джоко вслед ее удаляющейся фигуре.
– Посадит, – откликнулась она. – Если потребуется, я сама буду править лошадью.
Мария все-таки нашла кеб, однако несмотря на все ее просьбы, на все обещания отдать все деньги, какие есть у нее в сумочке, ей удалось уговорить кебмена довезти их только до Бишопгейт Роуд. Там он высадил их и хлестнул лошадь, погоняя ее галопом в обратном направлении.
Тем не менее, за время поездки они оба отдохнули и согрелись. Они уже шли довольно долго, пробираясь сквозь туман, как вдруг Мария тихонько взвизгнула.
Бесформенная груда старого тряпья выползла из подворотни.
– Кто это с тобой, Джоко?
– Закрой пасть, Дикон, – огрызнулся сопровождающий Марию вор. – Ты что, ни разу не видел леди?
– Так она – леди? – нищий наклонил голову набок и, прищурившись, всмотрелся сквозь туман. – Ясненько. – Опершись костяшками пальцев о землю, он подтащил себя поближе и встал у них на пути, с беспечной легкостью балансируя на обрубках бедер. – Как насчет пенни, леди? – протянул он руку. – Подайте калеке-ветерану.
