Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
Он напрягся:
– Что-то зеленое… Платье?
– Сарафан. Но в целом – верно. Так вот, из-за этого сарафана мы с мамой постоянно ругаемся. Она говорит, что стыдно ходить по улице в прозрачной одежде. Улавливаешь?
Наташа слегка сбавила бодрый тон, понизила голос:
– Конечно, у меня под низом… ну, лифчик был. Но родинка из-под него выглядывает. Я ее еще вывести хотела, потому что если в купальнике, то видно. Но папа сказал, ни в коем случае. В этом, говорит, свой шарм.
– Значит, я просто мог ее заметить? И не придать значения? И потом увидеть во сне? – радостно спросил Леша.
– Ну да! Обычное дело – во сне мозг расшифровывает дневную информацию и сублимирует ее в сновидения.
– Сублимирует… – задумчиво проговорил Алеша.
– Я от мамы умных слов набралась. Она у меня профессор.
Алексей рассмеялся:
– Ты тоже как профессор.
Он сразу повеселел.
«Ф-фу, целую сказку пришлось сочинить», – облегченно подумала Наташа. На самом деле вчерашний сарафан был хлопчатобумажным и, разумеется, совершенно непрозрачным. Но чего только не выдумаешь ради того, чтобы твой кавалер расслабился и дал насладиться вкусным ужином. «Интересно, а откуда он вправду узнал про родинку? Неужели действительно приснилось? Или, может, он следит за мной? Подсматривает в бинокль? За окном моей спальни? Ф-фу, глупость какая! Нет, на кого-кого, а на маньяка он не похож…» – подумала Наташа, наблюдая, как официантка выгружает на стол многоэтажные пирожные и душистый чай.
Сытая Наташа развеселилась. Тормошила Алексея, сыпала бородатыми анекдотами, говорила ему комплименты. Он, кажется, был доволен, что ему не надо ее развлекать. Леша смеялся над детсадовскими байками про Вовочку и смотрел, все время внимательно смотрел на нее.
Со стола убрали. Принесли на серебряном подносе две пластинки жевательной резинки.
– Это зачем? – удивилась Наташа.
– Счет подсластить. Они всегда так делают, – объяснил Алексей. Кожаную папочку с надписью на обложке «Уголовный кодекс СССР», куда был вложен счет, он ей в руки не дал.
Они вышли в теплый весенний вечер. Алексей сразу махнул рукой, подзывая такси.
– Эй, поехали на метро! – предложила Наташа.
Он улыбнулся:
– У тебя часы есть?
– Счастливые часов не наблюдают, – продекламировала Наталья.
– Однако сейчас половина второго.
– Ско-олько?
– Час тридцать.
– Батюшки! Меня же мамик убьет!
– Хочешь позвонить?
– Да нет… Уже смысла нет… поехали быстрей. Как же мы так засиделись, а?
Всю дорогу в такси Наташа нервничала. Она еще никогда не возвращалась домой так поздно. Мамик небось уже весь корвалол выпила, волнуется. Наталья выкинула из головы злосчастную родинку и думала только о том, что она скажет маме.
По ночной дороге они добрались до ее дома в Бескудниково за двадцать минут. Пришел час расплаты.
Леша, кажется, понимал ее состояние:
– Хочешь, я поднимусь с тобой и все объясню? – предложил он.
Благородно. Но только, увидев их вдвоем, мамик еще больше расстроится. И первым делом спросит со своей обычной медицинской прямолинейностью:
– Что, ребятки, залетели? Сдаваться пришли?
Но, к великому Наташиному облегчению, объяснять ничего не пришлось.
Во двор одновременно въехали две машины – желтое такси, где сидели Наташа с Алешой, и черная «Волга» академика Воробьева. Елена Витальевна и ее дочка вышли из машин одновременно. Пару секунд они ошалело смотрели друг на друга. А потом не удержались, зашлись от хохота, глядя друг на друга.
– Папа… уехал! А мы… с тобой! – веселилась Елена Витальевна. От нее слегка попахивало коньяком.
Под их заразительный смех «Волга» с академиком и такси с Даниловым цугом покинули тихий ночной двор.
В то же самое время – ночь с воскресенья, 23 апреля, на понедельник, 24 апреля. Подполковник Петренко.
Петренко решил заночевать на работе. Не лежала у него душа проводить постылый вечер – тем паче в отсутствие жены и дочки – в жулебинской панельной квартирке. А главное, он ждал хоть каких-то известий от своих «орлов»-оперативников во главе с Буслаевым и приданной ему Варварой, которые безотлучно находились у «нехорошего дома» на Металлозаводской улице. Если что-то вдруг появится – лучше, чтобы подполковник в этот момент оказался на рабочем месте, рядом с базой данных и со всеми прямыми телефонами.
Подобного тому, что случилось в Новогирееве, пока не происходило за всю историю службы Петренко в Комиссии. (А секретность в ней была столь велика, что о случаях, происходивших до него, ему никто не докладывал.) В самом деле: произошло два невероятных события. Каждое из них само по себе уже являлось в достаточной степени невероятным. А соединенные и в пространстве (у дома номер шесть по Металлозаводской улице в Москве), и во времени (ночь и раннее утро пятницы, двадцать первого апреля), они становились необычными в кубе. Да что там в кубе – в энной степени необычными!
Но никакой зацепки, ни единой ниточки у Петренко по-прежнему не было. И полная свобода объяснять явления как угодно. Беда только в том, что ни одна из версий не являлась лучше другой. Да и версии все чересчур общие, смазанные: без имен, фамилий, адресов, без математических формул или, на худой конец, мелких улик: скафандра инопланетянина, шестеренки от машины времени или хвоста Люцифера…
Никаких новых сногсшибательных известий с Металлозаводской не поступало. Донесения от сотрудников приходили, но такие, что не позволяли продвинуть расследование ни на пядь. Вести поступали самые что ни на есть рутинные: развернута служба наружного наблюдения… Выяснилось, что в квартире номер двадцать два дома шесть два года назад при загадочных обстоятельствах был убит один из жильцов, преступников не нашли… Армена Маркаряна, хозяина злополучной самоездящей «шестерки», три года назад уже лишали водительского удостоверения – за управление автомобилем в нетрезвом виде… Составляется, при помощи гласных и негласных источников, как можно более полное досье на каждого из жильцов дома номер шесть…
«Шестерку» господина Маркаряна изъяли – под предлогом того, что она явилась «орудием совершения преступления». Сейчас над нею вовсю трудились спецы из комконовского отдела «И» (исследовательского), но пока ровным счетом ничего особенного в ее механизмах не обнаружено (за исключением неисправного ручного тормоза – каковой, впрочем, неисправен в каждой второй советской машине).
Ребята из исследовательского отдела взяли также образцы из различных точек ствола и ветвей опаленной березы – предварительное заключение экспертов теперь лежало перед подполковником. Из него следовало, что, во-первых, никаких горючих веществ для того, чтобы поджечь дерево, не применялось; а во-вторых, что при этом пожаре не имелось очага. Не было места, с которого начал распространяться огонь. Дерево вспыхнуло все разом, одновременно во всех местах, от комля до кроны. И это еще раз доказывало необычную, нечеловеческую природу возгорания.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
