Вивиан молча ждала продолжения, инстинктивно чувствуя, что Лоренцо сказал еще не все. И как же жалко ей было при этом того маленького мальчика, которому оказалось не по силам признание взрослого человека! Он вырос, но так и не сумел побороть последствия той психической травмы.
— Отец предупредил меня, что, когда я стану старше, женщины начнут охотиться за мной ради моих денег. Будут пытаться забеременеть от меня, чтобы заставить меня жениться.
Как жестоко со стороны отца было говорить подобное сыну, невинному ребенку!
— А вы?
— А я поклялся, что не позволю женщине завладеть моим сердцем, что выбирать буду я.
Вивиан ахнула, вспомнив женщин, имена которых связывали с именем Лоренцо Скалиджери. Неужели все они оставили его равнодушным? Немыслимо…
— И вы сдержали клятву?
— Сдержал. Это было легко. Ни одна женщина не привлекала меня настолько, чтобы могла стать ее моей женой и матерью моего ребенка. Я был так горд собой, что и не заметил, как моя же секретарша украла мое сердце.
Вивиан упала ему на грудь.
— О, милый! Просто не верится, что после тех блестящих красавиц, которых ты знал, тебя могло соблазнить неприглядное ничтожество вроде меня.
— В тебе нет ничего ничтожного! Какого бы цвета ни были твои волосы, все равно ты прекраснее всех на свете. — Руки его пустились в медленное странствие по ее телу. — Той ночью, когда ты сидела возле меня, когда касалась моего лица, я не думал ни о какой клятве. И по том тоже. Если бы Джанни не прервал нас в самую неподходящую минуту, очень может быть, ты бы уже носила под сердцем моего сына. Ты не представляешь, каких трудов мне стоило не затащить тебя в постель.
Вивиан поцеловала его в губы, умирая от восторга. Сколько лет она мечтала вот так коснуться его, прижаться, поцеловать!
— Что ж, возможно, и я тогда поддамся искушению и нарушу клятву.
Руки его замерли. Не веря ушам, Лоренцо приподнялся и впился взглядом в лицо Вивиан.
— Ты тоже дала себе клятву? Какую же? — Голос его звучал хрипло.
— Когда ты спас меня, ты завоевал мое сердце. Только тебе отныне принадлежало то, что я могла бы дать мужчине. И я ни разу не испытала желания нарушить клятву. Я не знала, сбудется ли моя мечта, но я надеялась. Целых восемь лет я жила надеждой, а это долгий срок. Целуй же меня, люби меня, милый! Я так люблю тебя!
Страстная мольба в ее голосе сводила его с ума.
— О, любимая!..
Охваченный первобытной, давно подавляемой страстью Лоренцо припал к ее устам. Голод, что так долго не знал утоления, властно заявил о себе, затмевая другие желания и чувства. Влюбленные наконец обрели друг друга.
Восторг! Неземное блаженство! Прильнув к Лоренцо, Вивиан стонала от наслаждения, а он ласкал ее так, что очень скоро весь мир кругом заволокла пелена сладостного тумана.
Ноги их сплелись, души и тела слились воедино. Вивиан наконец оказалась в раю, о котором мечтала долгие восемь лет.
Действительность оказалась неизмеримо прекраснее самых прекрасных грез. Рисуя себе восторги любви, она и не представляла такого безумного счастья. И счастье это не знало границ, не имело пределов…
— И как я жил без тебя, не понимаю, — хрипло выдохнул Лоренцо после того, как оба перевели дыхание, а бешеных стук их сердец слегка успокоился. — Ты понятия не имеешь, как давно я мечтал об этой ночи. Ты — моя страсть, моя греза, моя навязчивая идея. Будь моя воля, мы бы никогда не выходили из этой комнаты… Кстати, решай, наденешь ли ты белое платье, когда завтра будешь выходить за меня замуж.
Вивиан от изумления чуть не лишилась дара речи.
— Утром ты прогоняешь меня вон, а вечером предлагаешь выйти за тебя замуж! Есть от чего моей бедной голове пойти кругом. — Она покрыла его плечи и шею лихорадочными поцелуями. — Теперь я понимаю, почему противники дрожат от ужаса, едва завидят непобедимого Скалиджери.
Лоренцо расхохотался, зарываясь лицом в разметавшиеся по подушке золотистые локоны. Но Вивиан извернулась, увлекая его за собой.
— Неужели мы действительно завтра поженимся? Ах, как бы я хотела, чтобы мы уже были мужем и женой.
Он посмотрел на нее чуть ли не с негодованием.
— Думаешь, я не хотел бы? Я получил специальное разрешение уже несколько дней назад… но об этом позднее. Если бы можно было венчаться ночью, мы бы уже сейчас стояли перед алтарем той маленькой церкви. Но поскольку венчаться ночью нельзя, то в эту самую минуту Джанни готовит все к завтрашней свадьбе.
— Джанни тоже здесь?
Прежде чем ответить, Лоренцо вновь прильнул к губам своей прелестной нареченной.
— Вчера, когда я вышел из твоей спальни, на душе у меня было так тяжело, что я мог думать только об одном: скорее бежать с виллы, лишь бы не быть под одной крышей с тобой. Я взял с собой Джанни — буквально выдернул его с очередной вечеринки — и привез сюда, Не поверишь, но он изменился буквально на глазах. И не помышляет больше о монастыре…
— Неужели! — радостно вскрикнула Вивиан.
— Вот именно, — улыбнулся Лоренцо, любовно глядя на ее счастливое лицо. — Здесь, на склонах, где мы когда-то гуляли с отцом, а потом — с тобой, он добился от меня признания. Он заставил меня рассказать все, что произошло между нами.
— Я с каждой минутой все больше и больше люблю твоего брата!
Лоренцо ненадолго отвлекся от рассказа, чтобы вновь поцеловать ее в приоткрытые губы.
— Подожди, то ли еще будет, когда ты дослушаешь меня до конца! Пока я принимал душ, сюда позвонили и сказали, что моя секретарша приехала в гостиницу и хочет снять комнату. И Джанни на свой страх и риск велел дать тебе ключ и отправить сюда. Когда через несколько минут я вышел из ванной, то застал его уже в дверях. Он сказал, что через секунду ты будешь здесь и это перст судьбы. Уходя, он добавил, что найдет, где переночевать, но первым делом свяжется со священником и договорится о венчании назавтра. А сам приедет сюда утром и привезет все необходимое.
Не веря ушам, разрываясь от переизбытка счастья, Вивиан закинула руки ему на шею.
— О, милый, неужели это правда? Я так рада! Когда священник узнает, что ему выпала честь венчать самого Лоренцо Скалиджери, он и не подумает возражать. О, потанцуй со мной!
— Прямо сейчас?
— Да! Да! Как танцевали мы в этой гостинице в ту ночь!
— Мне ты больше нравишься там, где ты сейчас.
— Мне тоже. Но танцевать безопаснее.
— В самом деле? — лукаво переспросил Лоренцо.
Спрыгнув с постели, она подбежала к радио и включила его. Комнату наполнила мелодия, томная и влекущая. Сияние луны, что лилось в комнату сквозь полуоткрытое окно, высвечивало тонкую обнаженную фигурку. Лоренцо еще не видел ничего прелестнее этой картины.
