— Еще раз благодарю, — пробормотал он.
— Вы хотели искренности. — Он даже представить не мог, каких трудов ей стоила эта речь. Желание просто обнять его было почти непреодолимым. — И еще одно, последнее…
— Только одно? — саркастически вставил он, но она не обратила внимания.
— Придется от многого отказаться, чтобы выйти за вас замуж.
— Ну, — оживился он. — Возможно, и не придется. Я думаю об этом. Можно устроить так, что все будет по-старому.
— Даже планы поехать за границу? — Этого Трой хотела больше всего.
— За границу? Вот это для меня новость. — Он нахмурился. — Куда именно?
— В какую-нибудь развивающуюся страну. В Центральную Африку, например, или в Пакистан.
— Да, пожалуй, это все осложняет. — Он выглядел настолько озадаченным, что она засомневалась. В конце концов, Трой могла и передумать.
— Пожалуйста, забудьте об этом. Я не знаю. Я не уверена. Я правда ни в чем не уверена…
Глаза, неотрывно следившие за ней, смягчились, в них промелькнуло понимание.
— Не извиняйтесь. Правда еще никому не повредила. Но мне стоит попытаться. Как по-вашему, у меня еще есть шанс?
— О да! — Это вырвалось у нее так страстно, что она испугалась, не выдала ли она невольно себя. — Побольше времени и поменьше давления, и вы обязательно победите, я уверена.
— Я рад, что хотя бы один из нас в этом уверен.
Она решила, что ободрение не дошло до него, таким он выглядел сникшим. Затем он рассмеялся и, покачивая головой, произнес:
— Хорошо, доктор. Побольше времени и поменьше давления, я учту.
Они вернулись в дом и созвали детей — пора было возвращаться. Ангус снова был спокоен. Было по-прежнему ясно, когда они ехали через лощину; на проволочной ограде мотались клочки овечьей шерсти.
— Видите шерсть? — спросил Грэм.
— Это значит, что погода будет хорошей. Овцы ушли наверх совсем недавно. Они чувствуют приближение ненастья и ни за что не стали бы подниматься, будь это не так, — пояснил Ангус.
— Ох, пап, я как раз собирался все объяснить, — обиженно воскликнул Грэм. — Ты мне слова не даешь сказать!
День угасал. Цвета менялись. Горы стали зеленоватыми, вересковую равнину оживляли золотые отблески заходившего солнца. Ангус молчал, и Мэгги осмелилась спросить почему.
— Мне не велено. Разве вы не слышали, что сказал Грэм? — улыбнулся он.
Ему, похоже, и не хотелось говорить. Машина мчалась сквозь тьму, дети дремали, ее голова тоже клонилась, на короткие мгновения засыпала и она.
Стоя у Сигнальной Скалы, дочь Дункана Кэмпбелла поняла, что не предаст Ангуса. Это был момент истины. Сейчас она понимала еще одну вещь. Она знала, что Ангус Макаллан относится к ней почти небрежно. Она знала, что пути у них совсем разные. Но скрывать от себя самой правду и дальше было невозможно.
Она любила этого человека. Наперекор логике, отчаянно и совершенно безнадежно.
Глава 11
За завтраком на следующее утро Келли объявила, что собирается на концерт в школе Грэма. Когда Мэгги сказала, что не пустит ее, Келли возмутилась. Грэм будет солировать, и он пригласил ее. Она пойдет с Ангусом.
— Это мы еще посмотрим, — скептически заметила Мэгги. — И не с «Ангусом», Келли. Ты прекрасно знаешь, что должна называть его мистер Макаллан.
Но решение приняли они, а не она — к величайшему удовлетворению Келли. Грэм, придя на урок верховой езды, передал записку от отца, которая подтверждала договоренность. Ангус выражал надежду, что Мэгги согласится, и просил Келли быть готовой к половине седьмого.
— Боюсь, завтра урок пропадет, — добавил Грэм. — У нас костюмированная репетиция. Так что я должен уже сегодня сказать отцу, придет ли Келли.
В его голосе, как ни странно, слышалась почти мольба. Эта неравная дружба процветала, несмотря ни на что. Мэгги была тронута, и — она завидовала.
Дав согласие, она завидовала еще сорок восемь часов. И презирала себя за это. Мэгги стыдилась своих чувств, но скрыть их ей не удалось. Несколько раз она ловила на себе взгляд Роба, а как-то он даже спросил, что с ней творится. Чем-то его лукавое лицо напоминало ей отца, но Дункан Кэмпбелл был красивее.
— Думы о будущем, — неопределенно ответила она. — Иногда они просто давят.
— Да ну? — поинтересовался Роб без тени сочувствия. — А я думал, вы помирать собрались. — Он по-прежнему полагал, что надо быть сумасшедшей, чтобы уехать из Стрэтайра.
«Не такой уж и сумасшедшей», — думала Мэгги. С первого момента встречи с Дереком в аэропорту она почувствовала, что он изменился, но до последнего времени верила, что все пойдет по-старому, когда они поженятся. Теперь же ею овладело глубокое безразличие. Хоть это было глупо и чересчур романтично, но она знала, что никогда не забудет «незнакомца» в той людной гостиной. По крайней мере, не забудет совсем.
Остаться здесь после того, как Ангус и Трой поженятся, — тоже не выход. Сможет ли она это вынести — даже ради Келли?
В шесть часов она привела Келли в «Крошечный домик» переодеться.
— Мне так жаль, что тебя там не будет, — внезапно сказала девочка. Она стояла одной ногой на табуретке, так как Мэгги протирала ей туфельки. — Я запомню все-все и потом расскажу тебе.
— Обязательно. — Мэгги услышала, как открылась дверь, которую она не заперла, и чьи-то шаги. — Кто там?
— Человек, который зашел поужинать, — раздался голос Дерека. — Докладываю: к Торжественному Открыванию Консервов готов.
Мэгги боялась этой встречи, поэтому неудивительно, что она почти разозлилась.
— Тебе следовало бы позвонить, — сухо заметила она.
— Не беспокойся насчет ужина. Можно поехать и в город. — Его взгляд остановился на синем пальтишке Келли с белым воротником. — Похоже, у леди сегодня выход? Да? Нет?
Дерек невероятно переменился за последнее время. Раньше он никогда не шутил так, никогда не говорил быстро. Это ему не шло. Или она опять несправедлива к нему?
У двери она проверила, есть ли у Келли чистые носовые платки, и напомнила, чтобы она не забыла поблагодарить хозяев.
— И не беги, а то явишься туда вся растрепанная. — Она проводила глазами Келли, мелькавшую белыми носочками.
Так. Теперь придется вернуться к Дереку.
— Что нового? — поинтересовался он легким тоном.
— Много чего, но вряд ли это тебя интересует. — Она мельком упомянула о событиях в конюшне, об успехах Грэма с Кримом Крекером, о том, что Роб пытается отучить Кинкардина от его мерзких привычек…
— Ты права. Это меня не интересует, — прервал ее Дерек. — Меня интересует фирма «Макаллан».
