Пусть это будет ее заветная цель.
Через несколько минут девушка вернулась, но от былого дружелюбия не осталось и следа. Холодно и церемонно она произнесла:
– Вы можете подняться в кабинет. Я вас провожу.
– Спасибо. – Они направились в заднюю часть магазина, где в простых деревянных шкафах и на открытых полках хранились керамика и текстильные изделия. – Хорошо, наверное, работать среди всей этой красоты, – заметила Шелби.
– Теперь ступайте по лестнице, а там увидите. Первая дверь. Там открыто.
– Спасибо еще раз.
Шелби поднялась по крутым ступенькам и вошла в комнату с тремя узкими окнами с видом на город и далекие горы.
Здесь тоже были картины и другие красивые вещи, изящное кресло на витых ножках с темно-синей обивкой и восхитительный дубовый стол, отполированный до зеркального блеска. На столе стояла ваза с букетом из алых роз и гипсофилы, а рядом – компьютер и телефон.
Ей достаточно было одного взгляда на сидящую за столом женщину, чтобы понять причину резкой смены настроения у девушки-продавщицы.
– Привет, Мелоди. Вот уж не знала, что ты здесь работаешь.
– Я управляю этой галереей. Моя бабушка купила ее с год назад и попросила меня привести в порядок.
– Ну, насколько я могу судить, ты здорово потрудилась.
– Спасибо. Чего не сделаешь ради родных, правда ведь? А ты-то, ты-то! – Тут она поднялась – дама с выразительными формами в облегающем розовом платье. Светлые волосы длинными мягкими волнами ниспадали до плеч, обрамляя треугольное лицо с гладкой кожей, сияющей искусственным загаром, нанесенным умелой рукой.
Шелби знала, что Мелоди ни за что не станет подставлять лицо солнцу, чтобы не появилось морщин или веснушек.
Она подошла прикоснуться щекой к щеке Шелби, а льдисто-голубые глаза беспрерывно ощупывали бывшую одноклассницу.
– Нисколько не изменилась! Боже ты мой, представляю, что будет с твоими волосами, когда влажность, как обещают, поднимется!
– Ну, сейчас-то качественные профессиональные средства всем доступны. – «А тебе бы не помешало корни подкрасить», – подумала Шелби: никто не умел так быстро заставить ее ощетиниться, как Мелоди Банкер.
– Конечно, конечно. Я слышала, ты вернулась? Шелби, какое несчастье с твоим мужем! Настоящая трагедия. Прими мои соболезнования.
– Спасибо, Мелоди.
– И теперь что же? Начинать с нуля? Ты ведь сейчас у мамы живешь, да? Ой, что это я, присаживайся, пожалуйста. – Сама Мелоди прислонилась к краю стола, предпочтя занять главенствующую позицию. – Так как твои дела, Шелби?
– У меня все хорошо. Я очень рада, что снова дома. А как твоя мама, Мелоди?
– Ой, прекрасно. Через две недели мы с ней на несколько дней едем в Мемфис. Походим по магазинам. Остановимся, естественно, в «Пибоди».
– Естественно.
– Ты же знаешь, здесь найти приличную шмотку практически невозможно, вот мы и стараемся хотя бы раз в сезон выбираться в Мемфис. Должна признаться, я уж не рассчитывала увидеть тебя в Ридже, но, конечно, для тебя, как вдовы, жить с родными большое утешение.
– Да, это точно.
– Но я была крайне удивлена, когда явилась Келли и сказала, что ты внизу и спрашиваешь про работу – и это после всех разговоров о том, как ты купаешься в деньгах, заполучив себе богатого мужа. У тебя ведь дочка, не так ли?
Теперь голубые глаза заблестели, но не от избытка дружеских или товарищеских чувств.
– Злые языки говорят, благодаря этому ты его и заполучила.
– Не сомневаюсь, что есть и такие. Некоторые и рот-то открывают, только чтобы насладиться звуком собственного голоса. Готовы ради этого всякие гадости повторять. Я бы хотела работать, – коротко и ясно выразилась Шелби.
– Видит бог, я бы с радостью тебе помогла, Шелби, но к работе здесь, в «Художнике Риджа», мы предъявляем определенные требования. Ты же наверняка ни дня не работала кассиром, да?
Мелоди было хорошо известно, что Шелби работала кассиром в бабушкином салоне.
– Я еще в четырнадцать лет работала в салоне у бабушки по выходным и в каникулы. Еще я в студенчестве работала помощником менеджера в университетском книжном магазине. Мемфисский университет, если ты забыла. Это было несколько лет назад, но я уверена, что при необходимости рекомендации я для тебя раздобуду. Я умею работать на кассе, знаю компьютер, основное программное обеспечение.
– Семейный салон красоты и студенческий книжный магазин – не те точки, где можно набраться опыта для работы в таком высокоразрядном художественном салоне. А продавать ты умеешь? Ты работала в университетском книжном магазине? Ну что ж, это само за себя говорит, разве не так? У нас здесь высочайший уровень художественных произведений, многие из которых делаются для нас эксклюзивно. На сегодняшний день мы – лицо этого города. Бери выше – лицо всего округа. И у нас есть определенная репутация.
– Я уверена, ваша репутация вполне заслуженна, учитывая, какие изделия вы тут продаете и как именно их выставляете. Правда, эти стулья с плетеными спинками я бы убрала от входа и поставила рядом с тем массивным деревянным столом в дальней части зала, а на столе красиво расставила бы керамическую посуду, винные бокалы, разложила бы что-то из столового текстиля.
– Да? Ты бы так сделала?
Ледяной тон, каким это было сказано, вызвал у Шелби улыбку.
– Я бы – да, но это мое мнение. И я могу об этом смело говорить, потому что брать меня на работу ты не собираешься.
– И в мыслях не было.
Шелби кивнула и поднялась.
– Что ж, Мелоди, ты совершаешь ошибку, потому что это пошло бы на пользу бизнесу твоей бабушки. Спасибо, что уделила время.
– А почему ты не хочешь пойти к Ви? Не сомневаюсь, твоя бабушка нашла бы для тебя место в соответствии с твоими умениями и опытом. Ей же наверняка требуется человек, чтобы подметать пол и мыть раковины?
– Считаешь, это ниже моего достоинства? – Шелби чуть наклонила голову. – Я не удивлена, Мелоди, ни капельки. Ты со школы так и не изменилась, все не можешь мне простить, что на выпускном корона досталась мне, а не тебе. И это прискорбно. Очень прискорбно, что твоя жизнь за столько лет после школы не стала ни богаче, ни полноценнее.
С высоко поднятой головой она вышла и зашагала вниз по лестнице.
– Я была вице-мисс Теннесси!
Шелби обернулась, улыбнулась Мелоди, которая, подбоченясь, стояла на верхней площадке.
– Да ради бога! – ответила она, спустилась по лестнице и сразу вышла.
Ее трясло. То ли от возмущения, то ли от унижения, но трясло капитально. А ну-ка, шире шаг, сказала она себе и перешла на другую сторону.
Первым желанием было отправиться к бабуле в салон и выпустить пар, но вместо этого она резко развернулась и поехала в гриль-бар.
