Вердж– Отец, мне нужна твоя помощь.
– Мой гордый сын просит о содействии? А как же твое «я добьюсь всего сам»? – с напускной иронией ответил Рандел Мейнс.
Скулы Верджа побелели, но некромант стоически проглотил эту горькую пилюлю насмешки.
– Не для себя. Вернее, не только для себя, и лишь потому прошу.
– Говори. – Отец цепко, отбросив светский ленивый тон, смотрел на сына.
– Нужна информация об одном из преподавателей. – Некромант протянул листок. – В чем был замечен, может, какие-то темные делишки, враги…
– А расспросить его самого?
– С радостью бы, но он уже неделю как мертв, и воскресить его для ритуала не представляется никакой возможности.
– Жаль, – сочувственно протянул Мейнс-старший.
– Еще как. – Вердж в этот момент полностью разделял чувства отца.
Мельком взглянув на листок, родитель пришел к выводу: ох, и задал его сынуля отцу задачку. Мейнс-старший после печального вздоха ловко перевел тему, кивая в сторону, куда ушла Рина.
– Думаю, можно считать это твоим проигрышем, – довольно протянул Мейнс-старший.
– Ты поспорил на то, что она спокойно просидит весь вечер за столом и слова поперек не скажет, – возразил Вердж.
– Считаешь, этот безобидный выпад чем-то действительно экстраординарным, как ты предполагал?
– Согласись, мало кто из местных так бы смог.
– Я ожидал большего.
Договорить они не успели.
– Там вашей гостье стало плохо, – сообщил появившийся дворецкий и чопорно удалился.
Вердж не мог сидеть на месте, поэтому мерил шагами коридор, пока целитель осматривал иномирянку. Он уже хотел зайти в комнату, из которой его уже не раз прогоняли, когда врачеватель наконец-то вышел.
– Как она? Что с ней? – засыпал вопросами некромант лекаря.
– Обычное переутомление. Возможно, оно было спровоцировано магическим истощением, – предположил целитель.
«Когда Рина успела переутомиться, да еще и магически? – подумал Вердж. – У нее этой магии всего ничего, да и пользоваться она ею не умеет…» Лишь спустя несколько мгновений ему вспомнилось: Рина говорила, что сегодня их собирались проверить на наличие и особенности дара.
Так стыдно Верджу не было никогда в жизни. Что же он натворил?! Потянул ее на встречу с родителем, не дав отдохнуть, а потом казавшаяся на первый взгляд безобидной шутка с едой. Еще и спор этот глупый…
РинаЯ почувствовала, как ноги мои подкосились, словно в них не осталось костей, лишь медузообразная масса, и успела прислониться к стене, по которой и сползла. Отчего-то дико захотелось захохотать, вот только сил смеяться не было. Я не потеряла сознания в полном смысле этого слова. Связь с действительностью была какой-то призрачной, эфемерной, как через поволоку плотного тумана.
Подбегающий некромант, сразу же взявший меня на руки. Его: «Рина, Риночка, что с тобой? Очнись!» Обеспокоенный голос его отца, вопрошающего: «Что случилось?» Я видела и суету слуг, сквозь длинные пушистые опущенные ресницы, но все это было одновременно рядом и так далеко, безразлично. Впрочем, одна мысль, связная, осязаемая, с некоторым оттенком злорадства, все же присутствовала. Интерпретировать ее цензурно можно было лишь словами классика: «А вот теперь ты ж поди, попляши». Нелитературный вариант был гораздо точнее: «Довыеживалось великосветское семейство до обморочных девиц в коридорах». По натуре я не считала себя никогда мстительной редиской, но в этой ситуации поймала себя на том, что наслаждаюсь растерянностью противников и, дабы не вызывать подозрений, отрубилась окончательно.
