— И зачем мне это нужно?
— Только так ты сможешь помочь отцу и Линю. Ты сможешь их спасти! — ударяет он по самому больному. Прайм знает тактику и отлично вырабатывает линию защиты. Он — отличный командир. И я начинаю понимать причины, по которой Петро и остальные так преданы ему. Они видят в нем своего миссию.
Только есть одна проблема.
Я не вижу в нем его.
Он для меня не миссия, а лишь тот, кто хочет заполучить место Ксандера нашими с отцом руками.
Я в сотый раз жалею о своих поспешных решениях и желаниях, которые сделали стольких людей несчастными.
— Я хочу знать все!
— Постепенно… ты узнаешь все, что нужно. Все… если согласишься на мое предложение.
— Кажется, я вновь попала в плен, пытаясь выбраться из предыдущего.
— Наверное. Но здесь у тебя есть шанс на освобождение, а не на побег, что подразумевает погоню, а в конце ловушку. И после нее, ты вновь окажешься в плену. Ну так как? Каким будет твое решение, Надежда — дочь хладного — дочь Графа?!
— Я согласна.
Прайм выдыхает и улыбается. Он не сомневался в моем ответе. Но я его еще не закончила.
— Только у меня будут определенные условия.
— И какие же? — скрещивает руки у себя на груди Прайм. Он, не отрываясь, смотрит мне в глаза. Он пытается подавить меня, но я так просто не сдамся.
— Так запомнишь или сходишь за бумагой и ручкой? — подмигиваю я ему.
Я устала бояться.
Теперь, я буду диктовать условия. Пусть даже, от этого будет зависеть моя жизнь. Она мне все равно не по нраву. Я устала бороться за то, что оказывается в итоге дерьмом.
* * *
Через час обсуждения и препирательств, я выхожу победителем. Относительным, но все же победителем.
Я выиграла в этом «бою» и теперь вижу перед собой злого, насупившегося Прайма. Рядом стоит Петро. Он неотрывно смотрит на меня, словно ожидает подвоха.
— Это все? — смотрит он на наше с ним соглашение. Оно уместилось на одной стороне листа, но все же в нем явно больше пунктов, чем он ожидал.
— Дай подумать… — закатывая я глаза вверх и старательно изображаю задумчивость. — Да! Думаю, это хватит.
— Позволишь зачитать, чтобы ты проверила правильность и точность своих требований? — с небольшой ухмылкой на лице спрашивает меня Прайм. В его руках уже лежит наш договор.
— Читай.
— Пункт первый: свобода передвижений.
— Верно, — киваю я. — Это важно. В особенности, для меня. Я устала быть пленницей. И неважно, кто является моим надзирателем: ты или Ксандер!
— Пункт второй: сначала отец, потом слова верности Прайму. — он скашивает бровь в мою сторону. Немой вопрос: «Ты обезумела?!».
— Нет. — уже вслух отвечаю я ему на него. — Именно так и не иначе. Я готова заделаться твоей личной ручной обезьянкой, которая будет поднимать лапки по приказу и также покорно их опускать, но только тогда, когда мои родные мне люди будут рядом со мной.
— Не слишком ли большая наглость? — не глядя, задает вопрос Прайм. Петро уже переминается с ноги на ногу. Мне все равно.
— Нет. Читай дальше!
— Пункт третий: отпустить сразу же как только будет свергнут Ксандер.
— Хоть здесь, вам не нужно пояснять смысл требования?! — устаю я от этой монотонно-нудной игры. Он видел все эти пункты, когда я усердно корябала ручкой по полотну бумаги. И думаю, что не раз.
— Пункт четвертый: не преследовать и не искать, — игнорируя меня, продолжает этот двухметровый верзила. Его нога лежит на крае стола, пока вторая покачивает стул, на котором он сидит, отталкиваясь от пола. — Подчеркнуто и обведено. Это так важно для тебя?!
— Как оказалось, это едва ли не самое важное в моей жизни. Я хочу лишь одного! Прекращения гонки за мной, словно я трофей. Трофей, который бонусом еще и бегает сам от своего охотника.
— Может, тебе было нужно дать выспаться и поесть прежде, чем дать тебе писать свои условия? А, Петро, как ты думаешь? — веселится Прайм. Его территория и его правила. Думаю, что он и половину моих пунктов не воспринимает всерьез. — Будучи голодной, ты становишься злой. А это, как мне говорили девушки, плохо отражается на цвете лица.
— Какой ты заботливый, аж тошно! Дочитывай и только тогда я готова к диалогу.
— А если я велю тебя сбросить в водопад, что пробивает сердцевину этих скал уже много сотен лет? Что ты скажешь на этот счет?
— Бросай, если решил. Так для меня кончится все быстро и малоболезненно.
— А для твоих близких? — не успокаивается он. Я чувствую, что сейчас между нами идет поединок, исход которого покажет: достойный ли я ему противник или слухи, как всегда, все врали.
— Если ты не примешь мои условия и я сдамся, согласившись с тобой, то для них будет все тот же исход.
— Что ж… — с пару минут изучает он меня. По моей коже бегут мурашки, а руки такие ледяные, что хочется окунуть их в огонь. Прайм отворачивается от меня и вновь углубляется в текст. — Пункт пятый: не домогаться! Домогаться?! — кажется, последнее слово его веселит.
— Именно!
— Надежда, ты не та девушка, которую я бы захотел видеть в своей постели. Извини. — пожимает он плечами мне в ответ. — Я предпочитаю страстных, но малоразговорчивых женщин. И тех, кто больше делает, чем думает.
— Словно на рынке яблоки выбирает, — фыркаю я себе под нос, вновь забывая о их чувствительности ушных мембран.
— Яблоки? Никогда, не задумывался над этим. Все может быть. И ты уверена, что не хочешь побыть моим «яблочком»? — издевается он надо мной. Мои кончики ушей отчаянно полыхают от неловкости.
— Уверена.
— Тогда, последний пункт, — легко сдается и не продолжает свой напор Прайм. — шестой: обучить военному искусству?
Сейчас я вижу уже неподдельное удивление на лице мужчины.
— Научи меня!
— Чему же ты хочешь учиться?
— Всему, что ты знаешь! — с жаром отвечаю я ему.
— Учитель из меня хуже, чем из Петро, — решает он предупредить меня.
— Если ты будешь лучше, чем мучитель из Ксандера, то мне этого достаточно. Так как? Согласен на мои условия? — протягиваю я ему руку через стол, что разделяет нас.
— По рукам! — отбивает он мою пятерню. Ладонь горит, но меня это уже мало волнует.
Я довольно прикрываю глаза и отдаюсь сну. Мне слишком много требует сил, чтобы держаться и не сойти с ума.
Кажется, я одержала победу в первом раунде. Остальное может пока подождать.
* * *
Меня заселяют в одну из тех комнат, что дальше всего расположена от водопада и где стены нагреваются от палящего солнца снаружи.
