Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Две недели их поили жидкостью, которую применяли во время Изменения. Каждый день слегка лихорадило, впрочем, после потогонки, которую устраивали на занятиях, лихорадка быстренько улетучивалась, не выдержав издевательств над организмом хозяина. А они были самые что ни на есть издевательские. Никогда еще парни не получали такой нагрузки, как в Школе. Те несколько дней, что они провели, бесцельно болтаясь по казарме, валяясь в постелях, вспоминались, как сладкий сон, как что-то такое, чего не может быть по определению. Теперь все изменилось. Спали Щенки всего шесть часов. Можно было поспать еще и днем, в обеденный часовой перерыв, но в этот час нужно было еще и пообедать, переодеться для тренировок, и только тогда…
В общем, на дневной сон оставалось минут двадцать, не больше. Многие, почти все, не упускали этих минут. В конце обеденного перерыва девять из десяти Щенков валялись в тени казармы на травке и храпели так, что пугали птиц, пристроивших гнезда на стенах из красного кирпича.
Каждый раз дежурным приходилось поднимать учеников пинками, плетью, палкой, криками и руганью, какую Адрус, будучи домашним ребенком, не слышал никогда в жизни.
Честно сказать, о некоторых извращениях в отношениях между мужчинами и женщинами, между мужчинами и мужчинами он ранее даже и не слышал. Теперь – просветился по полной. Имперская цивилизация «развивала» людей во всех отношениях, не только в науке и военном деле…
Итак, для сна шесть часов, все остальное – учеба и поддержание существования измученного тела. Четыре часа занятия с учителем письма и чтения, остальное на боевые искусства.
За две недели почти каждый из учащихся получил хоть один перелом конечностей или носа, ушибы же никто не считал. Все ходили в синяках, некоторые, особо неповоротливые, с ног до головы синие, будто их сутками били палками, как пыльный ковер.
Сила и скорость парней росли, а вот умение было еще не на высоте, потому крепкие ребята дубасили друг друга, пропуская массу ударов, каждый из которых мог стать смертельным.
Оба преподавателя – и рукопашного боя, и мастер оружия – прекрасно все это понимали. И знали, что скоро кто-то из учащихся погибнет, да не один, а возможно, несколько – как только сила Щенков поднимется до определенного уровня. А она росла с каждым днем…
Лекари всегда были наготове, но ради лечения одних только синяков учащихся в лекарскую не водили. Только для устранения серьезных ран, переломов, вывихов и ушибов, когда заплывший глаз мешает заниматься, или распухшая рука не позволяет использовать ее по назначению.
Адрус не спал в обеденный перерыв. Все свободные минуты он использовал, чтобы учиться. Переписывал тексты, которые дал учитель – писали школяры свинцовыми карандашами, – читал свитки, выданные каждому поименно (за порчу – двадцать-тридцать плетей, в зависимости от настроения учителя, такое уже бывало), снова писал и думал, думал, думал…
Ему вполне хватало шести часов сна, и он не понимал, почему другие ворчат. Свежий, всегда бодрый, нечувствительный к боли (как казалось со стороны) Звереныш вызывал зависть, уважение и ненависть у своих соратников.
Адрусу было плевать и на то, и на другое, и на третье. Звереныш поставил себе цель – стать самым лучшим, самым эффективным убийцей, каким можно стать в этой Школе. Выйти из Школы Псом, добраться до Императора, и уже тогда…
Что тогда – он пока не придумал. Но точно знал – Императору жить не следует. Как и его Империи. Когда-нибудь должно было случиться так, что в плоть Империи проникнет паразит, который убьет ее раз и навсегда. И Адрус хотел стать этим паразитом.
Уничтожить, отравить, разрушить мерзкое государство! Сделать так, чтобы этот народ уничтожил сам себя!
Как это сделать, Щенок пока не знал, но был уверен – узнает. И сама Империя сделает так, чтобы он добился результата.
Да, это было что-то вроде мании, болезненной, навязчивой идеи разрушения, но она помогла выжить Адрусу на корабле работорговцев, помогала выживать в Школе и, наверное, поможет жить дальше. Так может, не все мании так уж и бесполезны?
Обучение военным искусствам было для него довольно простым. Адрус с лету схватывал знания, у него легко получалось все то, что ему показывал мастер боя, – с первого раза, без долгих проб и ошибок.
Да, получалось пока грязно, да, не все сложные удары и связки он делал совершенно без помарок, но достаточно было нескольких тренировок, и новый навык укладывался в голове аккуратным кирпичиком. Руки, ноги, все тело действовало уверенно, с каждым движением совершенствуя свое мастерство.
Возможно, в этом помогало таинственное горькое снадобье, которое каждый день давали Щенкам, но, скорее всего, все вместе – снадобье, природная сила и координация Адруса, с яростной, фанатичной готовностью сделать все как надо. А еще то самое безумие, подчинившее организм Звереныша, перестроившее его так, что он превратился в совершенный, эффективный механизм для убийства, высвободив из глубин мозга резервы, которые природа и Создатель заложили в человека.
Со времен глубокой древности было известно, что иногда люди в состоянии душевного волнения, безумия совершали невероятные деяния, которые никогда бы не сделали, будучи обычным человеком.
Мать, освобождая свое дитя из-под колес извозчика, поднимала телегу, нагруженную тяжеленными бочками. Воин, в порыве боевого безумия, разбрасывал, уничтожал десятки воинов неприятеля, не чувствуя боли, усталости, страха, чтобы потом умереть воспетым в песнях сказителей и остаться в веках героем эпоса.
Безумие Звереныша было полезным, и лишь два обстоятельства заботили Адруса больше всего, заставляя думать об этом дни и ночи – как совсем не сойти с ума и как вызывать боевой режим усилием воли, не дожидаясь, когда противник пнет в зад или скажет обидные слова. С первым обстоятельством он ничего сделать не мог – против воли Создателя не попрешь, а вот над вторым работал днями напролет. Ему совершенно необходимо входить в боевой режим так же просто, как дышать.
Пока что Адрус этого добиться не смог. В боевом режиме он был лучше всех своих соперников-соратников в силе и скорости настолько, насколько превосходит их всех тренированный Пес, прослуживший в охране Императора десять лет, но в обычном состоянии – ничего особенного, просто крепкий парнишка с хорошей памятью, с лету усваивавший уроки. Мало ли таких? Каждый второй. По крайней мере, в Школе.
Понятно, что состав школяров был неоднородным. Находились и те, что пытались затратить как можно меньше усилий, те, кто, к примеру, останавливался и не повторял движения вместе со всеми тогда, когда на них не смотрел преподаватель. Работали на тренировочной площадке не в полную силу, ленились, хитрили – как и все люди, которых из-под палки заставили делать то, что они не особо хотели. И даже совсем не хотели. Кто с детства хочет стать бессердечным, безжалостным убийцей? Кто мечтает стать рабом, который убивает врагов хозяина, не спрашивая – за что тем такая напасть? Кто хочет с детства стать злобным цепным псом, работа которого заключается в том, чтобы рвать людей, не рассуждая, кто перед тобой – мужчина, женщина или ребенок? А ведь Щенков готовили именно к этому. Потому недобросовестное выполнение тренировок было своеобразным протестом, тихим бунтом.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
