Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
Мы подошли к башне. Никита опустился на одно колено сбоку от двери, вдохнул и резко повернулся, выставив в проем ствол. Я пригнулся с другой стороны, вытянув руку с пистолетом.
– Никого, – тихо сказал он.
Взгляду открылся полутемный предбанник. Слева – дверь с покосившейся латунной табличкой «КОМНАТА БРИГАДИРОВ», впереди лестница, справа проем. За ним виднелось помещение, где стояли станки. Один из них работал.
– Это мастерская там, – сказал Никита. – Слышишь, гудит?
Входить не хотелось, но все же мы прокрались к дверям мастерской. Станки стояли двумя рядами, все неподвижны, кроме одного, в котором крутилось, повизгивая, длинное сверло. Оно будто наматывало на себя воздух, закручивая в мастерской большой ленивый смерч. Сунувшись внутрь, я ощутил постоянный ровный сквозняк, некоторое время прислушивался к внутренним ощущениям, затем попятился вместе с Никитой. Черт его знает, что означают этот сквозняк и этот станок, который, кажется, даже ни к чему не подключен. Может, ничего опасного, а может, и наоборот.
Медленно водя стволом автомата из стороны в сторону, напарник добрался до лестничной клетки, подался вперед, заглядывая.
– Нормально, Андрюха. Идем.
Я нагнал его, мы стали подниматься по ступеням. Миновали второй этаж с раздевалками – и посреди третьего лестничного пролета Никита ахнул.
Он вскинул автомат и начал стрелять, присев на корточки, да так резко, что не удержался и упал на спину. Очередь, прочертив полосу по потолку над верхней лестничной площадкой, смолкла. Я к тому времени уже лежал на боку под перилами, вытянув кверху руку с пистолетом. Но не стрелял – пялился во все глаза на черную мягкую сферу под потолком и на торчащего из нее человека, который тянул к нам руки, извивался, разевая рот, вращал безумными глазами, полными боли и ужаса, беззвучно стонал, умоляя спасти…
Никита наконец сообразил, что рожок опустел, судорожным движением выщелкнул его, что-то мыча, сунул руку под куртку, рванул, с мясом вырвав какой-то ремешок, наконец достал другой магазин.
– Тихо, тихо! – Я поднялся на колени, продолжая целиться вверх. – Эй, напарник, расслабься и получай удовольствие. Не стреляй, говорю! – Подавшись к нему, я дал ему подзатыльник. Голова мотнулась, подбородок Никиты ткнулся в грудь, он сглотнул и наконец более-менее пришел в себя. Со свистом выдохнув воздух, уселся по-турецки, не опуская автомата, уставился на жуткую картину.
Голову, руки и торс мужчины облепила мутно-прозрачная пленка, похожая на крепко сросшиеся нити воздушной паутины. Изумрудная, поблескивающая, цветом она напоминала брюшко навозной мухи. Человек до сих пор дышал, казалось, что он видит нас, что именно из-за нашего появления он стал дергаться, тянуть руки и разевать рот в немом крике. Жертва черного шара содрогалась так, будто испытывала немилосердную боль и ужас, но при этом не издавала ни единого звука.
– Тот же самый! – прошептал Никита. – Тот, ноги которого мы снаружи видели… Его слезы по пространству размазали.
Поднявшись, я сделал осторожный шаг, потом еще один. Мужчина задергался сильнее. Отсюда виднелся проем коридора, соединяющего башенку с цехом, – до него осталось с десяток ступеней, не больше, но чтобы попасть туда, надо пройти под черной сферой на потолке и торчащим из нее получеловеком. Я прикинул расстояние… до меня он не дотянется, а вот по макушке напарника может мазнуть пальцами.
– Пригнешься? – спросил я, делая еще один шаг.
– Я-то пригнусь… Но надо ж ему помочь как-то.
– Как?
Мы почти достигли верхней площадки и уже видели весь коридор, который заканчивался полутемным проемом в стене цеха. Мужчина извивался, бился в припадке. Еще шаг – и он изогнулся, мучительно скривив рот, затянутый изумрудной пленкой. Язык бился о тонкую преграду, безуспешно пытаясь прорвать ее.
И Никита не выдержал, решил прекратить мучения бедняги. Я не успел ничего сделать – вскинув автомат, он дал короткую очередь.
Пробив пленку и лицо под ней, очередь поднялась выше, раздробив челюсть, пули впились в шею. Мужчина замер, руки повисли. Никита перестал стрелять. От мертвеца к бетону протянулся длинный красный сгусток – вроде и кровь, но густая, как машинное масло. Нижний конец коснулся пола.
– Не надо было… – начал я, и тут черная сфера раздалась вширь, будто вздохнула, втянув в себя человеческий торс. Он исчез из виду, а шар лопнул, разбрызгав темные капли. Пахнуло озоном. Раздался громкий хлюп, словно полный воды целлофановый пакет с высоты упал на асфальт. От того места, где раньше висела сфера, вниз устремился клокочущий поток темноты.
Густой пенящийся мрак пролился сквозь башню. Сопровождаемый волной озона, я рванулся вниз одновременно с Пригоршней, а вокруг все плыло и качалось. Мрак разъедал материю, как серная кислота органику. Ступени прогибались, перила изогнулись змеями, потолок просел. Ручьи извергнувшейся из сферы темноты клокотали вокруг нас.
Я прыгнул к двери. Вылетев наружу, споткнулся и покатился по асфальту. Кирпичная башня оплывала, будто кубик сливочного масла на сковородке. Висячий коридор сломался, половина его торчала из стены цеха, вторая упала на башню и смешалась, срослась с нею. Кирпичи меняли форму, кладка текла. Окна изгибались, словно рты призраков в немом крике.
– Никита! – Я вскочил, увидев, что входная дверь превратилась в извилистую щель. Бросился к ней, не зная, как помочь напарнику, но тут он вырвался из прорехи, врезался в меня и опрокинул на асфальт.
Мы отползли подальше и сели, ошарашенно глядя на башню. Она кренилась, по стенам сползали комья и растекались блином у основания. Верхушка изгибалась под собственным весом, окна стягивались, как быстро заживающие раны, внутри что-то булькало, мягко перекатывалось, вспухало и лопалось.
Прилипшая к постройке воздушная паутина ходила волнами, колыхалась, как марля на ветру. Никита пихнул меня локтем в бок и показал в ее центр – нижняя часть человеческого тела, свисавшая из черной сферы, исчезла.
Вскоре все закончилось. Мрак впитался в башню и пропал, строение застыло. Теперь оно напоминало рисунок Сальвадора Дали – что-то изогнутое, в потеках, сюрреалистическое. От окон остались извилистые щели, крыша как шмат теста. Асфальт вокруг застыл волнами.
Солнце давно село, приближалась ночь. Оперевшись о плечо Никиты, я встал. Напарник тоже поднялся, и тут только я заметил его автомат, вернее, железный приклад, торчащий из-под сплющенного основания постройки.
– Никита, – сказал я. – Ты ствол бросил.
Он что-то проворчал и опасливо засеменил к башне, протягивая руку.
– Не надо, – сказал я вслед.
– У сталкера было десять любовниц за Периметром, но любил он только свой АКМ, – пробормотал напарник.
– Прекращай, говорю.
– Да ладно, – откликнулся Пригоршня, наклоняясь. Ухватившись за «пятку» на конце приклада, потянул сначала легко, потом сильнее… Исковерканная постройка будто сглотнула, сверху вниз по поверхности прокатилось вздутие, похожее на кадык.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
