А-а-а-х. Ну что ж, так действительно приятно.
Я чуть покрепче прижала пульку к себе, и бедра дернулись вверх: в меня повсюду впились крошечные укольчики удовольствия.
«Иисусе, боже…» – бормотала я, потрясенная и трепещущая, добавляя еще какие-то бессвязные слова.
Мои бедра содрогались под вибратором, и я издала легкий стон, похожий на хныканье, настолько это было приятно. Безумие какое-то. Я так и минуты не продержусь. Я уже чувствовала, как пропитались влагой трусики, как дрожь передавалась всему, что определяло мой пол, и мне вдруг больше всего захотелось ощутить прохладную металлическую игрушку прямо на своей голой коже. Таких быстрых движений мне делать не доводилось: рука с пулей скользнула по животу вверх, а потом ринулась прямо в трусы и быстро сунула пулю куда следовало. Едва дрожь и гладкий металл напрямую затронули лишенную покрова промежность, как с моих губ сорвался громкий стон, голова дернулась, упершись макушкой в матрас, веки плотно сомкнулись. Пулька трепетала и билась у меня меж ног, и мне уже не нужны были видения Картера, но я по-прежнему желала их. Представляла себе его ласковые пальцы, пробирающиеся в меня, его губы, втягивающие мои соски в рот, его большой палец, кругами оглаживающий то самое чувствительное место, где сейчас трепыхалась пуля. Выдержать это было почти что невозможно, пораженная, я закричала, выгибая спину, когда первая волна оргазма поднялась внутри, а я судорожно вжимала в себя пулю.
«О-о-о-о», – стонала я, перекатываясь с волны на волну удовольствия, от которого онемели пальцы на ногах. Блаженная слабость накрыла меня, словно покрывалом. Силы неспешно покидали, но все равно руки сами собой подталкивали пулю сквозь увлажненное белье к слишком чувствительному клитору. Я еще и подумать ни о чем связно не смогла, как накатила очередная волна исступления, лишь немногим слабее первой, накатила, прошлась по мне – и сделала недвижимой. Рот был открыт, но из него не исторглось ни звука: дыхание захватывало от колотившейся во мне дрожи облегчения. Прошло несколько минут, прежде чем мозги снова начали соображать. Одним рывком я выхватила пулю из трусов и обратилась в одну из тех психичек из шоу «Мое странное пристрастие»[52], которые запираются у себя в комнате и целый день только тем и занимаются, что трогают себя да смотрят телеканал «Еда». Я сразу выключила вибратор, и резкое прекращение жужжания вдруг наполнило комнату какой-то жуткой тишиной.
Распластавшись в постели, я несколько минут была не в силах шевельнуть ни единым членом, веки сами собой смыкались от усталости. Когда же наконец я обрела способность двигать руками, то лежа дотянулась до ночной тумбочки, взяла с нее мобильник и отстучала сообщение:
«Пулевой Нимфоманке. Домашнее задание выполнено.
Моя пещерка прежней уже не будет никогда. Клэр».
* * *
Стук в дверь отвлек меня от собственных мыслей. Ладно, ну не было у меня никаких мыслей: вызвал из состояния оцепенелости – так, может, точнее. Два дня после того, как Клэр будто бомбой меня огорошила, я только то и делал, что на работу ходил да пялился на пустые стены у себя дома. Угрюмо прошаркав ногами до двери, я распахнул ее. На пороге стоял Дрю в черной футболке с надписью «Алиса в цепях» и изображением Алисы из «Семейки Брэди»[53]в маске-уздечке, наручниках и цепях. Он улыбался и держал в руке картонку с шестью банками пива.
– Трезвый входит, пьяный уходит.
Я захлопнул дверь у него перед носом и поплелся обратно к себе на диван.
Дрю вставил ногу, не дав двери закрыться, и вошел.
– Хорош, командир, не фиг вести себя как ребенок, – произнес он, ставя пиво на кофейный столик, и плюхнулся рядом со мной на диван. Мне нос свело от запаха, каким от него разило.
– Иисусе, Дрю, чем это так воняет? – простонал я, прикрывая нос ладонью.
– Не будь ненавистником. Шикарный одеколон. Только сегодня его нашел.
– От него несет тухлятиной
– Я тебя трахну, – буркнул Дрю.
– Спасибо, не стоит. Запах пота меня не возбуждает.
Дрю хмыкнул, скрестил руки на груди и глянул на меня сверху вниз.
– Хорошо, кончим об этом. Не то мне придется бежать за мидолом[54]и тампонами.
Я откинулся головой на диванную спинку. Понимал, что веду себя немного по-свински, но ничего не мог с собой поделать: у меня на глазах весь мой мир разлетелся вдребезги.
– Заткнись. У нее ребенок. Я – чей-то отец, – пробормотал я.
– Ага, это я уже усек из твоего вчерашнего сообщения по голосовой почте. Хотя, должен признаться, попытка выковырить смысл из фразы, «Брюс Уиллис сделал ее беременной моими горячими шоколадными яйцами на пьянке в общаге» удалась не сразу. Хорошо еще, Джима с Лиз перехватил, поскольку ты на мои звонки не отвечал.
– И что, черт побери, мне делать? – спросил я, подняв голову и повернувшись к нему.
– Первым делом ты поговоришь с ней и выяснишь все в подробностях. Понимаю, ты в шоке, только скрываться тут целыми днями и ковырять в носу – это не дело. Так что, братан, вставай. Иди, поговори с ней. Ты все эти годы убил, отыскивая ее, и вот она – прямо перед тобой. Да, обзавелась маленьким багажом. А у кого его нет?
– «Маленьким багажом»? Дрю, у нее сын. Это нечто повесомее «маленького багажа», – посетовал я.
– Проснись и глянь в зеркало, дитя-папочка. Он ведь и твой сын. И ты несколько последних лет все пытался стереть ее из своей жизни, заменив то на одну, то на другую шалаву, которых с трудом терпел. Вот тут тебе не просто багаж – тут тебе и кладь, и коробки с чемоданами, и сумки с рюкзаками, и косметика всякая.
Я бросил на него вопрошающий взгляд:
– К слову пришлось. А что? Мне нравится увлажнять кожу. Здоровая кожа – признак здоровой жизни. И мне нужна косметика: лосьоны для сухой кожи, предотвращающие старение и шелушение, маски для чистки пор и крема для укрепления кожи.
Дрю встал и повернулся ко мне лицом:
– Говоря словами великого Мори Повича[55], «ты и есть ОТЕЦ».
Поблагодарив его за пиво и легкую встряску, я проводил его до дверей: Дрю спешил на свидание с Дженни. Тут удивляться нечему, если принять во внимание, что он разве что ей плетку не вручал и о ее ногу не терся за ужином, когда они познакомились. Если верить Дрю, с тех пор они все свободное время проводили вместе. Живут же люди! Они гуляют, назначают свидания, влюбляются, живут полно и свободно, а я торчу тут, зарывшись по самую задницу в Интернете, ввязываясь в судебные тяжбы с компаниями, производящими презервативы, и сознавая, что ПРАВДА НЕПЕРЕНОСИМА.
