– Ну, мистер Кэмбелл, – заключил Барни, – вот и вся история.
Он посмотрел на пустой стакан, потом на настенные часы, которые показывали уже 2.15 ночи.
– Мне уже пора спать.
– Но остались несвязанные концы, – напомнил я. – Как, еще по одной на дорожку? Я возьму виски, а ты?
Маленький паучий ротик сложился в улыбку:
– Никогда не скажу «нет» стаканчику виски. – И он замахал ручищей Сэму.
– Во-первых, что случилось с Джуди Ларримор? – спросил я.
На толстом лице Барни отразилось неодобрение.
– Найдете ее в клубе «Адам и Ева» в любое время. Она все так же в поисках мужчин и денег, немного пополнела, чуть слиняла, но выступает в прежнем амплуа.
– А Уинн?
– Не стоит и говорить, что Уинн, как сумасшедший, ринулся к выходу, побив все рекорды скорости, когда швейцар появился в ресторане и спросил, чей «ягуар» с нью-йоркским номером горит на стоянке. Увидев пылающий «ягуар», он окаменел. Стоял белый как бумага, а в это время Ларри и Робо просто лопались от радости. Потом на плечо Уинна легла чья-то рука, и голос Хольца спросил:
– Марки были в машине?
Уинн мог только кивнуть.
– Мне жаль тебя, – только и сказал Хольц и пошел докладывать Радницу.
Полиция схватила Уинна, когда он пытался на попутках уехать в Джексонвилл. Без машины, вещей и денег. Кто-то заявил о нем полиции, и вам не надо говорить, кто. Детектив из Майами опознал его, и Уинн загремел на пять лет за ограбление с применением насилия.
Сэм принес виски. Барни чокнулся со мной:
– Здоровья вам, мистер Кэмбелл. Очень хорошего здоровья!
– А Эллиот? – Я думал о том, сможет ли Барни закончить рассказ или виски его доконает. Напрасно я беспокоился, его возможности не знали границ.
– Эллиот? – Он пожал массивными плечами. – Вы разве не читали? Так вот. Когда Джой рассказал, что он сделал, Эллиот скупо усмехнулся и сказал Джою, что он поступил правильно.
Джоя, конечно, больше интересовало, что думает Синди. Она молча смотрела на Эллиота, и Джою очень не нравилось выражение ее глаз. Но он не уставал повторять себе, что Синди молода и через год, а может и меньше, забудет Эллиота.
Эллиот сказал им, что уезжает в Голливуд, что, возможно, не все потеряно и его агент подыщет ему работу. Ни Джой, ни Синди, ни он сам не верили в это, хотя сделали вид, что такое возможно. Эллиот пожал руку Джою, пожелал удачи, сказав, что ему было хорошо в их компании, как никогда. Джой растрогался, он видел, что Эллиот говорит от души.
Потом Эллиот повернулся к Синди:
– Я говорил тебе, Синди, мы не созданы друг для друга. Прости меня. – Он улыбнулся ей. – И прощай.
Он ушел, даже не дотронувшись до нее, Синди спрятала лицо в ладонях и горько заплакала.
Джой и не пытался ее утешить. Он подошел к окну и смотрел, как Эллиот сел в «альфу» и отъехал. Вспомнив слова Эллиота, о которых рассказывала Синди, «без денег – ты мертв», Джой прошептал, когда машина скрылась за углом:
– Прощай, Эллиот…
Барни прикончил виски и шумно вдохнул.
– По пути в Голливуд «альфа» Эллиота столкнулась с трейлером. Водитель был пьян. Эллиот скончался на месте происшествия. – Барни чихнул и вытер нос рукой. – Правда, пьяный клялся, что Эллиот мог избежать столкновения, но кто поверит пьяному? Как бы то ни было, автокатастрофа спасла Эллиота от самоубийства, ведь именно такой конец уготовил он себе. – Барни помолчал и покачал головой. – Судьба иногда играет злые шутки, не так ли?
– Да, это так… А Синди и Джой все еще работают в городе?
– Ну нет. – Барни потряс головой. – Они теперь живут в Кармеле. У них симпатичный домик, и они больше не воруют. Они теперь, что называется, вполне респектабельные люди. Джой ведет хозяйство, стрижет газон два раза в неделю и ходит за покупками. Синди работает в очень приличном отеле регистратором, – кажется, так это называется. Из того, что мне известно, мистер Кэмбелл, а вы знаете, что я чутко держу ухо к земле, Синди счастлива, как может быть счастлива хорошенькая девушка без мужа.
Я мало что понял и спросил:
– Но как они смогли купить дом?
Посмотрев на пустой стакан, Барни вздохнул.
– Давай еще по одному на сон грядущий, – сообразил я. – Надо же свести все концы с концами, хотя и ночь на дворе.
– Прекрасная идея, мистер Кэмбелл. – Барни немедленно помахал Сэму, и тот принес еще два виски.
– Это уже почти другая история. – Барни взял стакан. – Прошел час, как уехал Эллиот. Синди проплакала все глаза, хотя Джой очень старался ее утешить, как к бунгало подкатил автомобиль с шофером. Из него вышел пожилой джентльмен и пошел к бунгало.
Испуганный Джой открыл ему дверь.
– Меня зовут Пауль Ларримор, – представился незнакомец. – Насколько мне известно, здесь живет молодая женщина, я хотел бы ее увидеть.
Джой уже представил себе, как полицейские ведут их в тюрьму, и по спине у него поползли мурашки.
Синди подошла к двери и печально улыбнулась Ларримору:
– Извините меня. Я взяла ваши марки, и теперь сожалею об этом.
Джой чуть не потерял сознание от признания дочери, но Ларримор только улыбнулся в ответ и спросил, может ли он войти.
Они впустили его, и тут Джой увидел в его руках альбом с марками, который оставила ему Синди.
– Не надо извинений, – начал Ларримор, как только его усадили. – Вы избавили меня от больших неприятностей. Расстаться с марками было свыше моих сил, и рано или поздно я попал бы с ними в беду. Возможно, вы спасли меня от тюремного заключения. Надеюсь, вы не держите их у себя?
– Нет, мистер Ларримор, – ответила Синди. – Один человек продал их.
– Не позавидую тому, кто их купил, – Ларримор пожал плечами, – но не в этом дело. Я рад, что они не принесли вам беды. Я принес ваш альбом. Просмотрев его более внимательно, я обнаружил там редкую марку – с опечаткой. Я хочу иметь ее в своей коллекции и предлагаю вам двенадцать тысяч за нее и весь альбом…
Барни допил виски.
– Вот почему они имеют домик в Кармеле, мистер Кэмбелл. Смешно иногда складывается жизнь. – Он зевнул. – Ну, а теперь я пошел спать.
Потом он наклонился ко мне и многозначительно сказал:
– Хочу еще раз напомнить вам, что нет ничего в этом городе, о чем бы мне не было известно. Захотите послушать еще какую-нибудь историю, знаете, где меня найти.
Я помолчал немного, потом поблагодарил его.
– Жалко Эллиота, – сказал я ему.
Барни наморщил толстый нос:
– Ему лучше было умереть, мистер Кэмбелл. Я не испытываю симпатии к людям, у которых не держатся деньги.
