Книга Путь длиной в сто шагов - Ричард Ч. Мораис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, мадам… О, я вспомнил. Lurida – крошечные устрицы, которые живут только в нескольких заливах у северо-западного побережья США. В Пьюджет-Саунде.
– Правильно. Я сама их никогда не пробовала, но, как понимаю, у них очень изысканный вкус водорослей, йода и лесного ореха. Считаются одними из лучших в мире. Трудно поверить, что они лучше хороших устриц Бретани, но таково уж мнение некоторых людей. Вопрос вкуса.
Мадам Маллори потянулась, чтобы взять миску фруктового салата, стоявшую в центре стола. Ее аппетит по утрам и то количество горючего, которым она заправлялась, готовясь к дню, подчиненному строжайшему распорядку, просто потрясали. У нее с папой было больше общего, чем оба они согласились бы признать.
– Сейчас европейские рынки наводнены импортными устрицами. Скажи, как они называются, и расскажи коротко их историю.
Я вздохнул и взглянул на часы.
– Вы сегодня будете готовить фаршированную телячью грудинку?
Мадам Маллори деликатно выплюнула косточку отваренной черносливины в серебряную ложечку и положила ее на край своей тарелки.
– О нет. Гассан, не уходи от темы. Не поможет.
Она отодвинула тарелку и в ожидании уставилась на меня.
– Crassostrea gigas, японская устрица, обычно именуемая тихоокеанской, стала преобладать в Европе в тысяча девятьсот семидесятых годах.
Улыбка ее была холодновата, но все равно это была улыбка.
Позднее в тот же день я впервые увидел, что ждет меня впереди. В холодной кухне «Плакучей ивы», наклонившись над раковиной, я правильно определил вид устриц les creuses de Bretagne, всего лишь попробовав ложечку их соленого сока, и мадам Маллори в порыве одобрения потрепала меня по щеке.
Это был ласковый жест, выражающий одобрение, но, честно говоря, когда она своей сухой рукой коснулась моей щеки, душа у меня ушла в пятки. Момент был ужасно неловким еще и потому, что одновременно она приказала шеф-повару продемонстрировать нам, как готовится определенное блюдо из устриц, и стоявший у плиты Жан Пьер как раз в это мгновение горящими от злобы глазами смотрел на меня через плечо мадам Маллори.
Я понял, что меня ждут неприятности. Не в силах повлиять на будущее, я просто старался не смотреть в лицо Жану Пьеру и сосредоточился на его руках, на том, как он готовил к устрицам соус «сотерн сабайон», быстро и умело добавляя ингредиенты на горячую сковороду и потряхивая ее. Мадам Маллори в это время гудела, объясняя в мельчайших подробностях волшебные превращения, совершавшиеся в охваченной огнем посуде, практически не замечая чувств, только что пробужденных ею в ее шеф-поваре.
Я полностью подчинялся распорядку дня «Плакучей ивы», но все еще ощущал себя одной ногой в «Мумбайском доме», и, когда я вспоминаю первые месяцы у мадам Маллори, передо мной очень живо встают картины этого переходного времени – например, когда мы с ней шли на рынок делать утренние покупки и продолжать мое обучение.
В день, о котором я рассказываю, мадам Маллори в начале нашего похода заставляла меня нюхать и пробовать разные сорта капусты – савойскую, пухлые маленькие кочаны которой были похожи на танцовщиц, исполняющих канкан, развратно задирающих свои зеленые юбки с оборочками, чтобы мы могли увидеть их нежные, светлые листья в середине, и гигантские кочаны красной капусты, глубокого яркого цвета, похожие на бонвиванов, нализавшихся рубинового портвейна и теперь весело развалившихся на прилавке.
– Понимаешь, Гассан, кольраби представляет собой нечто среднее между капустой и репой, она сочетает в себе вкусы и того и другого. Запомни это. Это тонкое, но существенное различие, которое поможет тебе решить, когда и какой овощ следует подать на гарнир.
Повесив на оба локтя по корзине, то и дело наклоняясь ко мне, чтобы расслышать мой тихий голос, тонувший в шуме рынка, мадам Маллори, должен я сказать, была во время этих походов само терпение. Она всегда готова была ответить на любой мой вопрос, неважно насколько детский и примитивный.
– В нашей провинции любят раннюю белую венскую и раннюю красную венскую кольраби. А вот navet de Suède – брюква, или шведская репа, овощ, который рос в дикой природе, на севере, на берегах Балтики, еще до того, как кельты перенесли этот питательный корнеплод на юг и начали его культивировать во Франции. Это, конечно, было тысячи лет назад, но, по моему мнению, шведская репа сегодня превосходит все прочие своей сладостью, которую она приобрела со временем. У мадам Пикар мы сможем найти и желтую, и черную репу…
Мы оба подняли глаза, чтобы понять, где находимся мы и где – мадам Пикар, и, к нашему большому удивлению, увидели перед ее прилавком папу. Он стоял, широко расставив ноги, подбоченясь одной рукой, а другой размахивая в воздухе. Он говорил весьма оживленно, и, как я подозреваю, мне это показалось, но я будто бы отчетливо видел брызги слюны, которые фейерверком вылетали у него изо рта.
А суровая мадам Пикар в армейских ботинках и обычном многослойном наряде из черной юбки и свитеров, откинув голову назад, заливалась смехом, слушая папин рассказ. Она хохотала так сильно, что ей пришлось опереться о папино плечо.
Видя их такими, я поморщился от досады и тут же хотел уйти, но мадам Маллори, возможно, почувствовав мое желание сорваться с места, взяла меня под руку, и мы пошли вперед.
– Bonjour, Madame Picard! Bonjour, Monsieur Haji! Добрый день, мадам Пикар! Добрый день, мсье Хаджи!
Папа и мадам Пикар не видели, как мы подошли, и все еще смеялись, но все их веселье при звуках знакомого голоса мгновенно угасло. Папа даже, было, прежде чем обернуться, принял что-то вроде защитной стойки, но потом увидел меня, и во взгляде его мелькнуло смятение, словно он не знал, как себя вести. Но те же чувства испытывали мы все – я, сопровождавший мадам Маллори на рынок, и папа с Пикар на «другой стороне». Все мы были озадачены.
– Здравствуйте, мадам Маллори! – сказал папа, и видно было, что ему неловко. – Прекрасная погода. И, я вижу, вы привели с собой вашего лучшего ученика.
– Привет, папа! Bonjour, Madame Picard!
Вдова Пикар смерила меня взглядом, как это принято у французов.
– Ты, Гассан, вылитый кулинар. Le petit chef. Юный шеф-повар.
– Ну что, как там мой мальчик? Уже готов занять ваше место?
– Разумеется, нет! – холодно сказала мадам Маллори. – Но он все схватывает на лету, это я должна признать.
Всем нам было не по себе, мы не знали, что делать дальше. Наконец мадам Маллори указала на корзинку за прилавком и сказала:
– Смотри, Гассан. Что я тебе и говорила. Это белая шведская репа, а не желтая или черная, как я надеялась.
Она наклонилась вперед и, не обращая внимания на папу, спросила:
– Мадам Пикар, у вас, случайно, не прячутся где-нибудь другие, более редкие?
У папы на лице было странное выражение – он не сердился, он скорее был озадачен, как человек, узнавший о совершенно новом порядке вещей. Папа несколько раз медленно моргнул, осознавая произошедшее, положил мне руку на плечо, сжал его на прощание и, не говоря больше ни слова, ушел.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Путь длиной в сто шагов - Ричард Ч. Мораис», после закрытия браузера.