– Ростом не вышел. Богатые женщины ищут высоких мужей.
– Серьезно?
– Доказано. А вот ты точно могла бы выйти за богача. С такой-то грудью.
– Ну да, та еще красавица.
– Поверь мне. Ты неуклюжая старшеклассница, которая на следующей встрече выпускников будет выглядеть как модель. Я видел это сотни раз.
– Где?
– В фильмах, конечно.
После окончания школы мы оба получили работу в центре Ороно, Джемс – в пиццерии, а я в той самой аптеке, которую когда-то обворовала. Меня приняли в Матер – частный колледж в Коннектикуте. Там учились в основном дети из богатых семей Нью-Йорка и Бостона, но по результатам экзаменов я стала третьей в классе, а финансовое положение моих родителей предполагало, что колледж внесет больше половины платы за мое обучение. Джеймс собирался в университет Мэна, где его отец тренировал команду по спортивной борьбе. Мы оба были девственниками, и в июле решили заняться любовью, чтобы уехать в колледж уже с определенным опытом. Мы сделали это на заднем сиденьи «Каприс Классик» Джеймса. После секса он спросил, понравилось ли мне.
– Такое чувство, что мы совершили инцест, – сказала я, и мы оба рассмеялись так сильно, что Джеймс свалился с сиденья и ударился бедром. Однако мы встречались все лето, оправдываясь тем, что больше заняться нечем – все стоящие фильмы мы уже посмотрели. В последнюю ночь перед тем, как отец должен был заехать за мной и отвезти в Коннектикут, Джеймс сказал:
– Было приятно познакомиться.
– Мы же увидимся на День Благодарения.
– Знаю. Просто решил, что к тому времени ты найдешь себе богатого парня и даже не станешь разговаривать со мной.
– Я буду разговаривать с тобой, – сказала я.
Но он был прав, и после той ночи мы практически не виделись. Я вспоминала о нем, только когда приезжала в Мэн. Интересно, знает ли он, как я богата?
– Ты что-нибудь слышала про Одэтов? – спросила я маму, когда мы убрались на кухне после завтрака и перешли в гостиную с высокими эркерами, выходившими на Методистскую церковь рядом с кладбищем.
– Их сын Джим женился. Ты же знаешь. Он работает в банке в Бэнгоре, и, кажется, его жена беременна.
– Его зовут теперь Джим?
– Так называет его Пег. Я не видела его после школы. Говорят, он так и остался коротышкой.
Зазвонил мобильный. Я узнала номер детектива Кимбелла. Страх, словно электрический разряд, пронзил меня.
– Мам, это важно.
Я ответила на звонок, выйдя на кухню.
– Миссис Северсон?
– Да.
– Это снова детектив Кимбелл. Как вы?
– Ничего, – сказала я со вздохом.
– Простите за беспокойство, но мне придется попросить вас вернуться в Бостон.
– Хорошо. Но почему?
– Соседка, кажется, видела мужчину, который мог убить вашего мужа. Мы сделали набросок и хотим, чтобы вы взглянули.
– Зачем? Вы думаете, я его знаю? – сказала я, сразу пожалев о тоне. Слова прозвучали так, будто я защищаюсь.
– Не обязательно. Мы все еще считаем это неудачным ограблением, однако необходимо исключить все другие варианты. Вполне вероятно, что это сделал человек, который желал смерти вашему мужу, и в таком случае вы, возможно, смогли бы опознать его.
– Я приеду сегодня вечером.
– Замечательно, миссис Северсон. Понимаю, вам нелегко, но любая помощь…
– Ничего страшного.
Детектив кашлянул раз шесть подряд.
– Извините, простыл. Еще кое-что. Вы случайно не вспомнили, кого мог знать ваш муж в Винслоу? Помните, я просил вас в прошлый раз?
– Нет, никто не пришел мне на ум. Извините.
– Просто спросил. Пожалуйста, позвоните, когда вернетесь в Бостон. Я могу привезти рисунок, куда скажете.
– Я позвоню, – ответила я.
Я слышала, как мама разговаривает по телефону в гостиной. Она произнесла слово «ужасно» несколько раз. Я выглянула в окно. Солнце спряталось, ветер гнал набухшие, темные тучи, близилась гроза с ливнем. В сгустившейся тьме я видела свое отражение в кухонном окне. Я уставилась на себя, снова вспомнив про Винслоу. Уверена, что знаю кого-то там… из школы или из Матера? И вдруг я вспомнила, я наконец поняла, о ком так долго думала. Лили Кинтнер, та чудачка, которая была с Эриком Вошборном, когда он умер в Лондоне. Я слышала, что она живет в Винслоу и работает библиотекарем в колледже. Но она не знакома с Тедом. По крайней мере, я так думала. Возможно, они виделись один раз много лет назад, когда мы столкнулись с ней в Саут-Энде? Неужели Тед ездил к ней?
Мама все еще болтала по телефону, она громко шептала, будто мне было не слышно. Я поднялась наверх и собрала сумку.
Глава 20
Лили
Тед рассказал мне, что «Кулис» – самый настоящий притон, и он был прав. Интерьер и атмосфера этого заведения сформировались за годы нагромождения пошлого, безвкусного китча – до такой степени, что все это казалось бутафорией. Если бы такой бар находился в Нью-Йорке или Бостоне, вы бы подумали, что предприимчивые хипстеры открыли его год назад. Но здесь мир светильников «Шлиц» был покрыт слоем въевшейся грязи, а ворчливый бармен действительно постоянно пребывал в скверном расположении духа, а не изображал из себя брюзгу, чтобы соответствовать атмосфере места. Я села на углу бара, откуда могла видеть входную дверь. Интересно, узнаю ли я Брэда Даггета, когда он появится. Наверняка узнаю. Тед говорил, что он дюжий болван со смазливым лицом, которое выдает его возраст. Этому описанию соответствует примерно половина мужчин, которые ходят в такие бары, как «Кулис», в понедельник вечером, но ведь Брэд недавно застрелил человека, а я знала, что смогу узнать убийцу.
Я добралась до бара часов в пять, выехав из гостиницы под ливнем. Сумеречное небо заволокло тьмой. На парковке «Кулис» стояли три машины, но я оказалась первым клиентом. Я уселась на стул, сняла мокрую куртку и заказала «Миллер Лайт». Бармен, копия Диснеевского Икабода Крейна[13], открыл и подал бутылку, затем положил ламинированное меню с обтрепанными углами на барную стойку. Я взглянула на меню – фирменным блюдом заведения был пирог из моллюсков.
Вечер тянулся бесконечно. Накануне меня удивило многолюдство в «Конюшне», а теперь я совсем не удивлялась количеству посетителей, которые решились отправиться в «Кулис» в этот холодный, мокрый вечер понедельника. К семи часам единственными клиентами, кроме меня, были одинокий мужчина лет семидесяти, который с трудом водрузил свое тучное тело на барный стул и заказал лимонный коктейль с бурбоном, две блондинки не первой свежести на противоположной стороне бара и пара туристов средних лет, которые задержались в дверях, но решили, что им не хватит смелости повернуться и уйти, и уселись в одной из кабинок. За два часа в «Кулис» я выпила две бутылки пива и попробовала знаменитый пирог с моллюсками, который подали на тарелке с отбитыми краями вместе с несколькими веточками петрушки. Пирог состоял из теста с измельченными моллюсками в панировочных сухарях цвета мокрого песка. На вкус похоже на жуткую начинку, которую выскабливаешь из запеченных фаршированных устриц. Я проглотила два кусочка и заказала тарелку жареной картошки. Бармена это, кажется, забавляло.
