Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
С самого начала фильм вовлекает зрителя в наблюдение за человеком, получившим серьезную душевную травму, а затем проходит вместе с ним через месяцы его жизни, а он пытается смириться с тем, что он остался в живых, в то время как его друг и партнер по бизнесу погибает. Страдают его взаимоотношения с людьми: он испытывает сложности в общении с женой и сыном, вместо этого вступая в связь с женщиной, которая в той же авиакатастрофе потеряла ребенка. Он переживает вспышки воспоминаний о катастрофе, снова и снова возвращаясь в памяти к моменту, когда самолет начал падать. Он под воздействием порыва подвергает себя экстремальной опасности, беспечно разгуливая по оживленной автомагистрали. Он оторван от реальности.
Это и в самом деле симптомы, которые испытывают люди после тяжелых травматических событий — изнасилования, разбойного нападения, автомобильной аварии, войны и т. д. Такие переживания испытывают на прочность способность человека справляться с разного рода сложностями, и большинство людей ощущают, что их ресурсы на пределе. Психиатрическое определение травмы подразумевает любое происшествие, которое ставит под угрозу жизнь или целостность и существование тела, или любой вред, причиненный умышленно (АРА, 1994). Эксперты также выяснили, что травматичные переживания человек получает, даже если он просто стал свидетелем нанесения травмы кому-то другому, а также если он сам является причиной смерти или нанесения вреда кому-либо, предполагая, что мы не можем избежать причастности к переживаниям другого. Эти переживания особенно болезненны и остры в случае, когда мы тесно связаны с человеком, которому причинен вред, а потеря ребенка, вероятно, является самой мучительной потерей из всех возможных. Одним осенним днем 2002 года, когда 10-летняя Ники Феллоуз направлялась к подруге, незнакомец затащил ее в лес, надругался и убил. Ее мать, Сюзан Феллоуз, рассказала, как это несчастье сказалось на ее браке: «Мы переживали это горе каждый сам по себе и обвиняли друг друга в том, что в тот момент нас не было с ней рядом… Я не могла переносить его прикосновений очень долго после того, как это случилось. Я пыталась уверить себя, что причина этого не в нем, а в том, что такое случилось с Ники; то, что ее изнасиловали, — это постоянно крутилось в моей голове» («Гардиан», 25 ноября 2002).
Травма по своей сути — противостояние вреду, причиненному душе или телу. Пострадать или быть уничтоженным может быть тело, а может и личность, внутреннее «я». В любом случае, происходит отвержение одним человеком другого. Такого рода ненависть приводит нас на грань жизни и смерти-так драматично переданную в фильме Питера Вейра в образе героя Джеффа Бриджеса, буквально балансирующего на бордюре на крыше небоскреба. Травма еще и в страхе — в его самой примитивной форме. Это страх полной беспомощности, когда ты знаешь, что никто не может спасти тебя или защитить того, кто тебе особенно дорог. Связи, которые связывали тебя с другими людьми, разрушены. Нарушена твоя физическая и психологическая целостность. Мир, который ты принимал как данность, основы мироздания разнесены в клочья. Ничто уже не будет прежним. Безопасности больше нет.
ПОСТТРАВМАТИЧЕСКИЙ СИНДРОМ
Нормальная реакция на такого рода переживания — испуг, страх. Когда что-то подобное происходит, миндалина запускает реакцию «борись или беги» и включает отклик в различных системах. Симпатическая нервная система запускает выработку адреналина, пульс и артериальное давление растут. Гипоталамус запускает целую цепь реакций, которые приводят к выработке кортизола. Как правило, все эти эффекты затухают со временем и возвращаются в норму в течение нескольких часов. Но если травматическое переживание слишком сильное или очень длительное, то этого может не произойти. Около года может уйти на восстановление от посттравматического стресса.
Однако существует состояние, которое диагностируется как посттравматический синдром — аномальная реакция на травму, длительность которой превышает продолжительность нормального восстановления. Когда с людьми происходят ужасные вещи, психиатры признают, что могут возникнуть сложности с интеграцией такого опыта в осознание себя. Наиболее частые симптомы — навязчивые мысли о травматическом событии, тревожные сны, бессонница, раздражительность, беспокойство и отказ обсуждать травматическое переживание (Грин, 2003). Люди, страдающие от посттравматического синдрома, могут переживать яркие воспоминания о травмирующем событии — флешбэки, испытывать панику или впасть в депрессию. Они переживают событие снова и снова, восприимчивы ко всему, что так или иначе напоминает о травме, и во всем склонны видеть знаки того, что что-то ужасное снова произойдет. Но человек с достаточными эмоциональными ресурсами также постарается найти какой-то смысл в произошедшем, обратиться за помощью и найти утешение в общении с другими людьми, и вернуться к нормальной жизни, насколько это возможно. Как и при любой утрате, боль постепенно утихает и становится переносимой со временем. Большинство людей восстанавливают равновесие в течение года или около того, но посттравматический синдром — диагноз для людей, которые не могут восстановиться.
Причина, по которой около 20 % травмированных людей демонстрируют патологическую реакцию на травматическое переживание, возвращает нас в детство. Многие из тех, кто с трудом восстанавливается от травмирующего опыта, являются теми, чья эмоциональная система недостаточно устойчива. Согласно американской «библии» психиатрического диагностирования, «Диагностическое и статистическое руководство по психиатрическим расстройствам» (DSM-IV), некоторые факторы, предрасполагающие к посттравматическому синдрому, таковы: наличие в семье случаев душевного расстройства, переживание расставания с родителем в детском возрасте, случаи насилия в детском возрасте, общее невротическое состояние. Этот класс склонностей предполагает недостаточность навыков эмоциональной саморегуляции и неудовлетворительный опыт привязанности.
Неизбежно люди, которые имели сложности в своей эмоциональной жизни, такие как описаны в DSM-IV, будут более склонны интерпретировать различные ситуации, происходящие с ними, в негативном ключе. Они с большей вероятностью имеют гиперактивную реакцию на стресс, а также более склонны отмечать негативные моменты в жизни. Их механизм реагирования на стресс может легче переходить в неконтролируемое состояние, когда они подсознательно оценивают ситуацию как угрожающую и неуправляемую. Безусловно, такие оценки действительно играют важную роль в понимании серьезности угроз. Когда мы оцениваем ситуацию как не очень опасную, механизм реагирования на стресс не запускается. Например, одна женщина, описанная Бесселом ван дер Колком, справлялась очень хорошо со своими переживаниями после изнасилования. Эго продолжалось много месяцев, до тех пор пока она не узнала, что человек, ее изнасиловавший, убил одну из своих жертв. Внезапно у нее в полной мере развился посттравматический синдром, так как оценка ситуации с точки зрения опасности для нее полностью изменилась (Ван дер Колк и МакФар-лан, 1966).
В то же время способность людей, выживших в результате угрожающих жизни происшествий, справляться с переживаниями зависит от их способности найти поддержку, в которой они нуждаются; способность, которая зависит от их прошлых переживаний. В случае отсутствия у них уверенности в поддержке, которая в свою очередь является результатом небезопасного или травматичного детства, они будут менее склонны искать эту поддержку, а наличие социальной поддержки жизненно необходимо для восстановления. Итак, мы снова пришли к тому, что ключевые системы, которые формируются в раннем возрасте, являются основой способности к восстановлению после крайне тяжелых происшествий. Начиная от реактивности механизма реагирования на стресс, к развитию префронтальной зоны коры, осуществляющей контроль за эмоциональными реакциями, а затем к нашим ресурсам для восстановления. Все эти системы зависят от надежности привязанностей, сформированных в раннем детстве. (Надо, впрочем, отметить, что, возможно, отдельные травматические переживания столь сильны, что они могут повредить самый отрегулированный механизм реагирования на стресс; так, некоторые жертвы нацистских концлагерей говорили о том, что у них были очень теплые и тесные семейные отношения до того, как они попали в лагерь.)
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
