Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
Окончание нашей истории – превращение Рагнели в прекрасную молодую женщину – символизирует право выбора. Гавейн столкнулся с дилеммой, не имеющей рационального решения, т. е. путем простого сравнения преимуществ альтернативных вариантов. Если бы он сам выбрал Рагнель, открыто заявив о своем предпочтении, он бы проиграл. Но он не принял собственного решения, которое выразило бы его желания и потребности, а предоставил Рагнели возможность самой сделать выбор и нести за него ответственность. И Рагнель никогда бы не избавилась от проклятия, если бы Гавейн сам выбрал ее, – ей надо было вернуть право свободного выбора, прежде чем она смогла стать собой и обрести свой истинный облик.
Вспомним, какова была завязка нашей легенды: ведьма Рагнель заявила о своей силе («Я знаю ответ»), а Гавейн постарался ее понять; кульминационным является тот момент, когда мужчина признает свою зависимость от женщины как полноправной личности, а женщина берет на себя ответственность за свою жизнь. Это «объятие» вытесненной фемининности становится спасительным для обоих партнеров. Вероятно, в идеальном случае Рагнель смогла бы самостоятельно сделать полноправный выбор и без благословения Гавейна, но в нашей истории ситуация складывается иначе. Если мужчина, вступая в брак, предполагает наличие права собственности на женщину, а женщина принимает как должное идею о том, что она станет собственностью мужа, тогда мужчина должен признать свою зависимость от жены, а она, в свою очередь, должна поверить, что он позволит ей вновь обрести свою свободу. Возможно, мы могли бы мысленно проследить линию развития таких отношений до неких мифологических истоков зарождения человеческой культуры, когда мужчины покоряли женщин своей физической силой, однако такой анализ совершенно необязателен в процессе работы с семейными парами. Сможет ли женщина удержаться от того, чтобы не проецировать свою личную власть на мужчину (или на мужчин), или нет – это вопрос абстрактный и риторический. Но в действительности многие женщины проецируют на партнера свою власть, а мужчины в своем большинстве полагают, что женщины и должны это делать.
В конечном счете, союз рыцаря Гавейна и принцессы Рагнели – это доказательство того, что независимость и симпатия идут рука об руку. Зависимость и независимость – не отдельные состояния, а два разных полюса человеческой любви. Обнять ведьму в себе и в другом человеке – значит обрести возможность открыто выражать боль, гнев и слабость. Но выражение гнева вовсе не равнозначно взрыву неукротимой ярости, так же как проявление слабости – это не поток бесконечных жалоб; а скорее сочувственное отношение и стремление понять скрытый в этих чувствах смысл. Примирение с вытесненной фемининностью или матриархальной культурой означает признание одной простой истины: мы все зависим друг от друга. Внимание, которое мы проявляем к людям и окружающему миру, не должно управляться бессознательным и рутинными механизмами под воздействием страхов и желаний. Нельзя отмахиваться от проявления заботы, оставляя эту область человеческих отношений только женщинам. Голос ведьмы подсказывает нам, как выбраться из «лесной глуши», как избавиться от одиночества, присущего ведьме или быку. Проявление сочувствия к ведьме, поддержка ее ощущений и понимание ее страданий приведет к восстановлению близких отношений между супругами.
Теперь вернемся к Луизе и Ларри, чтобы понять, как в действительности происходит такое примирение в отношениях между партнерами.
Луиза и Ларри «обнимают ведьму»
После нескольких трудных сессий с Ларри, направленных на то, чтобы разрушить его рациональную защиту от подлинных эмоций Луизы, терапевтам удалось показать ему, насколько неправильной была его установка. Хотя наш клиент периодически требовал, чтобы ему сказали, что можно предпринять для того, чтобы жена перестала чувствовать себя несчастной, он сразу же браковал любую предложенную нами идею. Он все время отрицал значение чувственной сферы: «Я так совсем не думаю. Для меня это ничего не значит, и я просто не могу принять на веру ваши слова и ваш опыт, если они не соответствуют моим взглядам». Более того, он постоянно был недоволен тем, как Луиза воспитывает детей: «Она всегда пытается руководить детьми. Я не думаю, чтобы она могла провести с ними больше пятнадцати минут подряд. И ради всего святого, иногда ведь можно приготовить и настоящий обед, это потребует не так уж много времени. Мне так надоело питаться этими замороженными полуфабрикатами».
Несмотря на постоянное недовольство женой, Ларри даже не пытался хоть что-то предпринять: ничего не менялось в его повседневной жизни, ничто не указывало на то, что он хочет пересмотреть свой распорядок дня, чтобы научиться готовить еду, прибираться в доме и таким образом разделить эти обязанности с Луизой: «Что мне делать? Я целый день на работе. Неужели я должен готовить обед во время перерыва на ланч? Если я уйду с работы, нам придется голодать, потому что денег, которые зарабатывает она, не хватит, чтобы накормить и полчеловека, не говоря уже о семье из четырех человек». Ларри не хотел признавать, что для воспитания детей необходимы специальные навыки, но при этом постоянно возвращался к своему рациональному убеждению: «Если бы я только мог понять, что нужно, чтобы сделать Луизу счастливой, поверьте, я бы это сделал». С помощью терапевтов Ларри в конце концов осознал, что если он не изменится, Луиза, вероятно, расстанется с ним. Независимо от того, оставит ли она ему детей или возьмет их с собой, жизнь Ларри после ее ухода очень изменится. Он признал, что зависит от жены: «Вообще мне очень нравится, как ты занимаешься с детьми. Я не думаю, что они могли узнать так много в школе, без твоей помощи». И вот на очередной сессии, на которой было пролито много слез, Ларри, наконец, прямо взглянул на свой отказ признать в себе внутреннюю фемининность и на проекцию ответственности за свои чувства и творческую несостоятельность на Луизу: «Мне стыдно оттого, что я так мало уделял внимание своим друзьям, церкви и даже детям. Я не считаю себя хорошим отцом, но всегда был уверен, что ты позаботишься обо всем, что касается детей. Иногда я считаю себя полным неудачником – и на работе, и дома. Я не достиг того, что хотел, и усилия мои, в основном, не приносят никакого результата. И с тобой, и с детьми мы всегда ссоримся по пустякам: я знаю, что мне не следует это делать, но получается именно так».
Ларри признал свое тайное желание иметь совершенную отзывчивую мать, которая молча и с радостью могла бы выполнять каждую его прихоть. У него также проявились ранее скрытые чувства печали, гнева и стыда, связанные с его мыслями о неудачной карьере и о своей роли взрослого мужчины в семье. В конце концов, согласившись с предположением терапевтов, Ларри признал, что в глубине души ожидал от жены и детей полного подчинения. Он втайне был уверен, что они должны быть благодарны ему за то, что он обеспечивает им все, что считает нужным, независимо от того, насколько его мнение в этом отношении совпадает с их потребностями.
После того, как Ларри признал себя неудачником и осознал, что ощущает потребность в зависимости от других, он обратился к Луизе за поддержкой. Та быстро, открыто и позитивно среагировала на проявление мужем своей уязвимости. Она предложила ему больше участвовать в семейной жизни. Впоследствии Ларри взял на себя некоторые домашние обязанности, которые сначала выполняла Луиза, и научился неплохо готовить. После того, как он стал по-другому относиться к простым житейским обязанностям, он открыл для себя новый смысл семейной жизни и узнал, что дети стремятся идеализировать его и очень хотят его слушаться.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
