Позвонить ему и договориться о встрече оказалось делом и долгим, и хлопотным: пришлось мобилизовать на это всю дежурную часть, ибо самого Федора в тот момент не оказалось. Женя приложила максимум усилий, чтобы дежурный по отделу не забыл передать ему номер телефона, по которому он должен срочно позвонить сразу же, как только появится.
Телефонный звонок раздался как раз в тот момент, когда Женя укладывала пельмени в морозильник. Было почти шесть часов вечера.
— Да. — Голос Жени дрогнул.
— Привет, подруга! Это ты звонила?
— Привет, Федя! Ты мне нужен! — решительно начала Женя.
— Я рад! — коротко хохотнул Федор.
— Федя, я серьезно. — Женя пыталась изо всех сил придать беседе официальный характер.
— Я тоже, — не сдавался Федор.
— Слушай, ты можешь говорить серьезно? — Женя попыталась рассердиться.
— Я и говорю серьезно, только это почему-то тебя не радует, — парировал он уже без иронии. — Говори, что тебя интересует.
Женя попросила узнать, был ли звонок в милицию четвертого июля текущего года по улице Березовой. И если был, то в котором часу и по какому поводу.
— Все?
— Да, но это очень срочно! — Женя почти умоляла.
— Хорошо, как только я получу какой-то результат, я тебе сразу перезвоню. Годится?
— Я буду ждать.
— Именно! — Федор опять смеялся.
Потянулись тягостные минуты ожидания. Женя успокаивала себя, говоря, что у Федора может быть своя работа и нельзя думать, что он позвонит скоро. Но телефон зазвонил через тридцать минут. В трубке раздался, как всегда, веселый голос:
— Заказ выполнен, правда, не знаю, насколько порадует тебя результат. — Федор медлил.
— Федя, ну говори! — Женя от нетерпения почти кричала.
— Э, нет! Мы так не договаривались! А пельмени?
— Да есть, есть пельмени!
— Домашние? — Федор не унимался.
— Да!
— Ну, тогда жди на пельмени. — Он немного подумал. — Через час, я думаю, буду. Чтоб стол был уже накрыт! Я сегодня жутко голоден. Ну прям как всегда! — Он захохотал в трубку.
— Федя, — решила сделать последнюю попытку Женя, — ты мне скажи по телефону, а пельмени — потом.
— Ну да! Нашла дурачка! Я сейчас скажу, а через час ты заявишь мне, что пошутила насчет пельменей.
— Федя, неужели тебе пельмени дороже моего душевного спокойствия? — уже поняв, что он все равно сделает по-своему, все еще слабо сопротивлялась Женя.
— Женечка, час ничего не решает, я ведь мог тебе позвонить и позже. Не лишай меня удовольствия почувствовать, что ты меня ждешь с нетерпением, пусть даже ко мне это почти не относится — все равно мне будет приятно. — Он говорил совершенно серьезно. — Я ведь это заслужил, не так ли? И заметь, своим самоотверженным трудом! Не говорю — бескорыстным, но это тоже характеризует меня с положительной стороны, как человека скромного. Разве нет? — Федор снова улыбался.
— Да. — Женя смутилась и никак не могла справиться с нахлынувшим волнением.
— Что «да»?
— Я согласна на все твои условия, — обреченно ответила она первое, что пришло на ум.
— Не слышу энтузиазма!
— Федя, приходи скорее, я уже начинаю сервировать стол!
— Вот это правильно! И насчет всех моих условий мне тоже понравилось!
— Ты о чем? — не поняла Женя.
— Как это о чем! — возмутился Федор. — Ты сказала, что согласна на все мои условия! Или я неправильно понял?
— Федя, как только ты придешь, я постараюсь тебе все объяснить! — почти прорычала в трубку Женя. — Ты что, издеваешься надо мной?!
— Нет, прости, пожалуйста, если обидел. Мне просто приятно с тобой говорить! — обезоруживающе откровенно заявил он.
— Ну, знаешь! — Женя бросила трубку.
У нее пылали щеки и быстро стучало сердце. Но при этом она улыбалась и была вполне счастлива.
Федор пришел, как и обещал, около восьми, сияющий и с бутылкой шампанского в одной руке. Другую руку он держал за спиной. Женя при виде его не сдержалась от счастливой улыбки, и именно в этот момент, немного смущаясь, он вытащил из-за спины красную розу на длинном стебле. Видя сделавшиеся огромными глаза Жени, он рассмеялся:
— Бери, это тебе! Я и сам от себя этого не ожидал: никому, кроме мамы, цветов не дарил. А сегодня вот захотелось! И я не стал сопротивляться своему желанию! Я правильно сделал? — добавил он лукаво.
— Спасибо. — Женя, разрумянившись и смущаясь, прятала глаза, чтобы Федор этого не заметил.
Но останавливаться на полпути было не в его правилах.
— Женя, — он приподнял ее лицо за подбородок, — я не ощущаю твоей благодарности! Разве я не заслужил большего, чем просто слова?
Женя с улыбкой смотрела на него, понимая, что теперь он беспрепятственно читает восторженную радость в ее глазах.
— Я не прав?
Женя осторожно убрала его руку и с улыбкой поцеловала в щеку. Внезапно Федор тоже смутился и начал спешно снимать обувь. Посмотрев на его ноги, Женя поняла, что таких тапочек у нее отродясь не было: в его полуботинке она могла спокойно уместиться на корточках, как в маленькой лодке. Он стоял перед ней такой большой, и при виде его в носках ее сердце сжалось от нежности к нему.
— Федя, мне очень неудобно, но у меня нет домашней обуви, которая бы тебе подошла, — осторожно начала Женя.
— Не привыкать! — Он вручил ей бутылку и розу и, развернув за плечи, подтолкнул легонько на кухню: — Иди и спокойно занимайся хозяйством, а я — руки мыть. Кстати, воду для пельменей можешь уже ставить!
Женя положила пельмени в кастрюлю, благо воду она поставила заранее, зная, что Федор действительно, не имея возможности нормально питаться на работе, перебиваясь либо чаем, либо какими-то кусками, был голоден. Он подошел сзади, очень тихо наклонился к самому Жениному уху и спросил:
— Ну как? Готово? Пахнет многообещающе!
— Еще минут десять. — Женя с улыбкой подняла на него глаза и внезапно поймала себя на мысли, что он ведет себя как у себя дома, а ей это нравится. — Потерпишь?
— Да, десять минут до пельменей я потерплю, но шампанское за встречу мы можем выпить прямо сейчас, не возражаешь?
— Нет.
— Отлично! — Федор открыл бутылку, зажав ее горлышко в своих огромных руках, так что она только послушно хлопнула и появился белый дымок. — Прошу бокалы! — Он налил шампанское Жене и себе в чайные чашки. — У меня есть тост!
Женя была в фартуке, с шумовкой в руке, готовая вынимать пельмени, рядом в кастрюле кипела вода и, начиная кипеть, посвистывал чайник. И над всем этим возвышался Федор с шампанским в чайной чашке, стоя на полу в одних носках. У него был гордый, вдохновенный вид, в глубине глаз играли маленькие хитринки. С его появлением вся квартира сделалась веселой и спокойной, послушной его доброй воле. В нем было столько жизнелюбия и здорового оптимизма, что Женя никак не могла отделаться от улыбки, которая заиграла у нее на лице с первых мгновений его появления в квартире.
