26 августа. Последняя неделя каникул (я до сих пор не видел своего табеля)
Я даже не успел порадоваться свободе! Планировал посвятить утро анализу обретенного жизненного опыта, но после завтрака, состоящего из маринованной селедки, Гонзо опять приклеился к трансформатору, так что с тишиной пришлось попрощаться. Вызванный электрик при помощи ножовки помог мне освободить ребенка, но если и за это пришлют счет, мне конец! Брекеты исчезнут в голубой дали, как семнадцать мгновений весны…
Вечером зашла Элька, вела она себя очень странно. Все время твердила о тикающих биологических часах и женском отчаянии. Я почувствовал себя в опасности, потому что ОН захотел тоже принять участие в беседе. Расслабился только после того, как мы выпили с Элькой бутылку кокосового ликера.
Стьщнопризнатьсянапилсястрашно. Бееееее!
Воскресенье, или утро боксера
Господи! Я наполовину голый! На мне только куртка от пижамы! Кто меня раздел?! Не Гонзо же! А что, если Элька в корыстных целях использовала мое бессознательное состояние?! Это была бы величайшая катастрофа всей моей жизни: потерять невинность в состоянии алкогольной спячки! О чем я буду внукам рассказывать?!
А вдруг это преступление? Ведь мы оба несовершеннолетние! И не женаты! О боже! Мне придется сгнить в тюрьме усиленного режима в одной камере с Элькой, и до конца жизни я буду делать это только с ней!
Не хочу! Я ее не люблю! Я не могу на ней жениться!
Через пятнадцать тысяч световых лет неописуемых мучений, или два часа спустя
Сто семьдесят четыре раза набирал номер Эльки и сто семьдесят четыре раза трусливо клал телефонную трубку. У меня нет сил посмотреть правде в глаза и нет морального права называться мужчиной.
Но ведь должен быть какой-то способ убедиться? Неопределенность убивает меня. Так сделал я это или нет?!
Через три часа, полных драматических событий
Девяносто три минуты разглядывал предмет своих волнений через лупу и даже нюхал в поисках следов преступления. Ничего не обнаружил, но затер ЕГО так, что теперь хожу, как матрос после качки, расставив ноги.
А что, если… от этого будет ребенок?! У меня школа начинается через несколько дней, а я должен решать вопрос свалившегося на голову отцовства! Все! Теперь точно пора вешаться.
Перед планируемым самоубийством
Как раз в тот момент, когда я деликатно смазывал ЕГО бабушкиным вазелином, в дверь начали страшно колотить. Я перепугался, что пришла Элька с тройней в животе, и со страху засунул предмет своей гордости в бутылочку с этой чертовой мазью. И теперь не могу вытащить! Аааааа!
Черт! Черт! Черт!
Стук в дверь не прекращается. Придется открывать.
Через пять минут
К счастью, это был всего лишь почтальон со срочной телеграммой для отца. Пересилил стыд и попросил его помочь в столь деликатном деле. После того, что я вынес от этого изверга в форме почтальона, никогда в жизни не притронусь к своему члену. И ни к какому другому тоже! Почтальон чуть не умер от смеха. А ведь наверняка в его жизни случалось что-нибудь и похуже: на вид он старше моего отца. Моя жизнь находилась в страшной опасности – ведь могло нарушиться кровообращение во всем организме! Я на коленях просил почтальона не вызывать «скорую помощь», за что этот кровопийца потребовал дополнительное вознаграждение:
– Мой рабочий день уже закончился, к тому же мне не платят за спасение разгоряченных придурков.
Заплатил ему деньгами, которые родители дали на проездной билет. Теперь придется ездить зайцем, а всем известно, что контролеры делают с зайцами – надевают петлю на шею и закапывают в лесу!
Наконец почтальон приступил к спасательной акции: что было силы стукнул бутылкой об угол стола. Она разлетелась на мелкие кусочки.
– Повезло тебе, парень! В следующий раз выбирай для развлечений что-нибудь попросторней.
От полноты чувств я поцеловал ему руку. Не ту, в которой он держал бутылку с известным содержимым.
Поздний вечер
Все-таки надо прочесть телеграмму. Вдруг дело касается событий государственной важности?
В телеграмме написано, что отец получил должность директора моей гимназии! Аааааааа!!!!
Понедельник, 28 августа
Родители вернулись с курса психотерапии. Отец ходит как в воду опущенный. Выяснилось, что у него тоже имеется вредная привычка – избегать близости. Мама чувствует себя триумфатором, выбрасывает вверх кулак и восклицает: «Йес!» Теперь нужно лечиться обоим. Удивили! Я это уже давно знал.
Отец робко выпытывал, не было ли для него почты. Пришлось соврать, что не было. Телеграмму я спрятал в то место, куда они никогда не заглядывают, – в семейный альбом с фотографиями.
Позвонила пани X. и пригласила меня на полдник. Немного тревожно: что у нее на уме?
В метро
Постоянно думаю о пани X. Наверное, у нее что-то случилось, ведь раньше она никогда не приглашала меня ни на завтраки, ни на обеды, ни на полдники. В момент моих особо мучительных раздумий поезд резко затормозил. Наверное, опять кто-нибудь хотел броситься на рельсы. Пассажиры улетели вперед, а я оказался на сиденье, на котором уже кто-то сидел. Собрался было извиниться, но… слова застряли у меня в горле, зато радостно забулькали все мои физиологические жидкости. Да что там забулькали – закипели, и температура росла с каждой минутой.
