У дома остановилась машина. Прежде чем она успела что-то разглядеть, дверца распахнулась и появился знакомый силуэт.
— Пол! — шепнула Эбби и вцепилась в косяк так, что у нее онемели пальцы.
— Эбби! — Он шагнул ей навстречу и обнял, словно не сомневался, что его ждут, и, не дав ей задать ни один из терзавших ее вопросов, обнял и поцеловал.
Его невероятно сладкий рот, о котором она столько мечтала, снова завладел ее губами. А его сильные руки сжали так крепко, словно Пол хотел втиснуть ее всю в свое крепкое тело. Два сердца забились в унисон.
— Как же я скучал по тебе! — пробормотал он и, подхватив на руки, внес в дом, и она даже не успела перевести дыхание и возразить. — Черт возьми, Эбби, куда ты делась? Я звонил тебе раз сто, и какой-то кретин все время твердил: номер отключен!
— Так и есть. Я переезжаю. Правда, я сказала, что пока еще здесь поживу, но меня не так поняли и сразу же отключили телефон.
— Теперь это неважно. Ведь я уже здесь. — Он поставил ее на ноги рядом с кроватью и снова принялся целовать. Сначала яростно, а потом нежно он ласкал ее рот. И без слов рассказал о своей тревоге, одиночестве и страхе, что, вернувшись, он ее не найдет. — Если бы ты знала, как я к тебе спешил! Как только подписал контракт, бегом в аэропорт, и вот я здесь!
Эбби снова потянулась к его губам. Причины подождут: почему уехал, почему приехал… Она знает одно: Пол вернулся и, разумно это или нет, она его любит таким, какой он есть.
И он знает это без слов. Он целовал ее так нежно, будто стирал всю боль и сомнения, охватившие ее, когда он уехал. Наконец он оторвался от ее губ и шепнул в ухо:
— Я не говорил тебе, но ведь ты знаешь? Моя записка… Какой же я кретин! Эбби, я побоялся написать самые главные слова. Черт! А еще зарабатываю на хлеб писательством!
Записка? Какая записка? Впрочем, все это неважно. Ведь он вернулся, он здесь и целует ее так, что она едва стоит на ногах. Расстегивает ей блузку, спускает с плеч и…
— Пол, что ты делаешь? — задохнулась она, когда он стянул с ее плеч бретельки лифчика.
— А ты не знаешь? Быстро же ты забыла все мои уроки!
Взяв ее груди в ладони, он наклонился и поцеловал соски, а потом просто смотрел на нее так, будто впервые видел перед собой женщину.
— Когда ты рядом, я теряю голову, — шепнула она. — Как ты это делаешь?
— Не знаю, — честно ответил он. — Знаю только, что, с тех пор как увидел тебя ночью в дурацкой пижаме и с половой тряпкой, ты навсегда вошла в мою жизнь.
Он приподнял ее так, что ее голая грудь вдавилась в его грудь, и снова поцеловал — не спеша и очень нежно. И ничего больше в жизни ему не нужно: только быть рядом с этой женщиной и целовать ее со всей силой своей нерастраченной любви.
Нет, этого мало! И они оба это знали. Скоро вся одежда валялась на полу, а Эбби лежала в его объятиях на пахнущих лавандой простынях в своей постели.
И на этот раз все было реально. Без роскошной кровати, без ванной с джакузи, без вина…
Не было ни нервозности, ни неуверенности в себе. Эбби распахнула ему свои объятия, и он пришел к ней так, как она об этом тысячу раз мечтала. Только все это происходило не во сне, а наяву, и никакие слова были не нужны.
Пол смотрел на Эбби и думал: она словно плод, вызревший специально для него. Она ждала его всю жизнь, просто узнала об этом не сразу. Еще немного, и они оба опоздали бы навсегда.
Чувствуя у своих бедер его жаждущую плоть, Эбби скользнула рукой вниз по его животу и затеребила ее. Он знал о ней больше, чем она знала о нем, и ей захотелось рассмотреть его всего как следует.
— Силы небесные! — застонал Пол сквозь стиснутые зубы. — Что ты со мной вытворяешь?!
— Так нечестно: ты все видел, а я нет. Мне… мне любопытно. А ты против?
— Любовь моя, если хочешь зеркало на потолке, ради Бога! Только на это уйдет не меньше недели, а я столько точно не выдержу!
Прикрыв глаза, Пол из последних сил терпел ее исследование, молясь всем богам, лишь бы не расслабиться, прежде чем она удовлетворит свое любопытство. Он перекатился на бок, увлек ее за собой и, опустив руку, занялся собственным исследованием.
У Эбби перехватило дыхание. Ее рука все еще лежала на его плоти, и Пол чуть отодвинулся, чувствуя, что вот-вот взорвется.
— Эбби, любовь моя…
Его пальцы медленно ласкали ее мягкие складки. Услышав судорожный вздох и заметив румянец желания у нее на щеках, Пол почувствовал такую гордость, какую еще не испытывал ни разу в жизни. Это его женщина. И он ее первый мужчина. Он ощущал эгоистическое удовольствие оттого, что она принадлежит только ему. И будет принадлежать до тех пор, пока смерть не разлучит их. Ну а если там, по ту сторону, тоже что-то есть, они и там будут вместе.
Не в силах больше сдерживаться, он вошел в нее, и время для двоих остановилось.
Очнувшись от сладкого забытья, Эбби увидела, что Пол, опершись на локоть, смотрит на нее и улыбается. Она улыбнулась ему в ответ и спросила:
— Не можешь уснуть?
— Я думаю.
— Боюсь спрашивать, — слукавила она. На самом деле она не боялась. Перед отъездом мама сказала, что все сложится так, как и должно быть. А матушка со всеми ее закидонами в таких делах ошибается редко.
— Солнышко, а ты не хочешь переехать на Оркнейские острова? Конечно, это не Мальдивы, но, думаю, Дирнесс тебе понравится.
— А как же мои третьеклашки?
— Нет проблем. Найдем уютный домик поблизости и задержимся тут на годик. Не пропадать же воску!
— А ты всегда такой уступчивый? — Эбби потерлась носом о его грудь и счастливо засмеялась.
— Нет, только когда мне выгодно. — Пол хитро улыбнулся. — Просто я подумал, может, ты и мне преподашь азы биологии? А то я кое-что подзабыл. Как там, пестики и тычинки? — И он привлек ее к себе. — Может, начнем прямо сейчас! Я готов.
— Я тоже! — И она снова засмеялась.
