В глазах его мелькнула насмешка, но она тут же исчезла, когда он добавил:
— Так, теперь пойду к Пипу, а ты немного отдохни. Мы с тобой еще не знаем, чего нам ожидать этой ночью.
Мистер Глин Филпот прибыл без четверти двенадцать — высокий, крупный человек, слегка сутулый, с руками художника. Казалось, он ничуть не удивился, что его просили приехать за сотни миль, да еще в такой поздний час. Раз срочный случай… тем более что речь идет о жизни ребенка. Только увидев, как серьезно Саймон и врач отнеслись к этому делу, Мэнди наконец осознала, насколько сложна ситуация. Когда осмотр был закончен, она зашла в комнату и села рядом с кроватью Пипа, а мужчины пошли вниз. Пип спал под действием снотворного. Мэнди не могла отвести глаз от его лица; сейчас оно было таким спокойным, безмятежным, но что будет, когда он проснется и боль вернется? Ей страшно было об этом думать.
Вскоре она услышала, как машина доктора отъехала от дома. Саймон вошел в комнату.
— Как я и предполагал, — сказал он полушепотом. — Пипа надо класть в больницу Святой Матильды, это частная больница Глина Филпота, надо делать полное обследование, рентген и все прочее. Это очень срочно, время не терпит. Его там будут ждать завтра утром. Я сам его отвезу. Ты поедешь с нами, Мэнди?
— Да, если можно, — прошептала она.
Это была странная поездка. Они выехали затемно, еще не было четырех часов утра. Мэнди сидела на заднем сиденье, держа на коленях завернутого в одеяло Пипа. Саймон вел машину плавно и очень осторожно. Они молчали. Только иногда, оглядываясь через плечо, он коротко спрашивал:
— Как там у вас, все нормально?
Перед рассветом он остановил машину у дорожного круглосуточного кафе и принес Мэнди дымящуюся чашку чаю. Девушка попыталась высвободить руки, но Пип шевельнулся во сне, и она отрицательно покачала головой.
— Лучше не буду шевелиться, — прошептала Мэнди.
— Давай я тебя напою, — предложил Саймон.
Он поставил колено на переднее сиденье, наклонился к ней и поднес чашку к ее губам.
Мэнди благодарно улыбнулась ему в сереющем сумраке рассвета:
— Спасибо, чай был очень вкусный.
— Теперь уже недалеко, — сказал он. — Ты просто молодец, Мэнди.
От ласковой похвалы в его голосе ноющие от тяжести руки, казалось, слегка отошли.
— Так держать! — слегка улыбнулась ему Мэнди.
На какое-то мгновение по ее телу прошла волна теплого счастья, какого-то странного восторга, что в эту сумасшедшую ночь она вместе с человеком, который — против обстоятельств, против всех ожиданий — стал самым важным в ее жизни.
Они подъехали к больнице около шести часов утра.
— Так, прежде чем выходить из машины, давай договоримся, — сказал Саймон, останавливая машину на больничном дворе. — Вы с Пипом пока посидите здесь, а я пойду все оформлю в приемном покое. Потом я поеду назад, договорюсь обо всем с Гомером; Никола, я думаю, возьмет на себя телефон и офис. Я пробуду там часа два, не больше, и тут же вернусь к вам. Возможно, придется принимать решение. У тебя есть с собой деньги?
— Да, наверное, — неуверенно ответила Мэнди.
Он открыл бумажник и вынул несколько купюр:
— Возьми — никогда не знаешь, вдруг понадобится. Не забудь поесть что-нибудь. Найди здесь какое-нибудь кафе. Может быть, поблизости есть небольшая гостиница. Как только доеду, сразу с вами свяжусь. Все ясно, Мэнди?
Она кивнула:
— Да.
— Молодец.
Саймон быстро вышел из машины и двинулся к больнице. Через несколько минут оттуда вышли два санитара с носилками. Ну вот, началось, подумала Мэнди, и страх пополз вверх по ее спине — кто знает, какие испытания предстоят этому маленькому мальчику, которого она сейчас держит на руках.
Верный своему обещанию, Саймон вернулся в больницу еще до двух часов дня. Мэнди ждала его в маленькой приемной, куда ее отвела медсестра, пока Пипа увезли на очередное обследование.
Саймон встретился с ней взглядом:
— Ну что, какие новости?
— О, Саймон, это все так… он держится таким молодцом… — И вдруг, вспомнив все подробности этого ужасного, долгого дня, Мэнди покачнулась и закрыла глаза руками.
Саймон кинулся к ней и обнял:
— Бедняжка Мэнди… бедная моя девочка.
Она отчаянно моргала и через пару мгновений умудрилась улыбнуться.
— Господи, не хватало, чтобы тебе еще со мной пришлось возиться! Просто… в общем, Пип мне как брат, понимаешь, в некотором смысле.
И она начала рассказывать все, что случилось за день, но не успела закончить, как в дверь постучали, и вошел мистер Глин Филпот вместе с больничным доктором в белом халате.
Поздоровавшись, Глин Филпот сразу перешел к делу:
— Вы, конечно, хотите знать результаты обследования. Мы только что провели небольшое совещание, и мы, я и мистер Джеллинг, пришли к полному согласию.
Врач в белом халате кивнул, и хирург продолжил:
— Заболевания позвоночника трудно распознать, поэтому трудно поставить окончательный диагноз. Думаю, у него защемление нерва, помимо всего прочего. Хотите узнать подробности?
— Нет, сэр, не стоит, — ответил Саймон. — Мы вам доверяем. Что же следует предпринять?
— Я бы посоветовал немедленную операцию. Прогноз сомнительный, но мы хотя бы сможем облегчить частые приступы боли и снять воспаление. А в самом лучшем случае — полностью восстановить функцию ног.
Саймон наклонился вперед и задал вопрос, который крутился и у Мэнди в голове:
— А риск есть?
— Риск есть всегда, — спокойно ответил хирург. — Ребенок очень слабенький. Но сейчас риск таких операций меньше, чем в прежние времена. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь мальчику.
— Да, — сказал Саймон. — В этом я не сомневаюсь. Ну что же, спасибо вам, сэр. Все ясно. Мне нужно получить разрешение на операцию у заведующей приютом, которая в настоящее время несет ответственность за мальчика. Я вам уже говорил.
Хирург кивнул:
— Я буду его оперировать сегодня в четыре часа. Времени терять нельзя. Не бойтесь, мы все должны надеяться на хороший исход.
Он ласково кивнул им и вышел, за ним — врач в белом халате.
Саймон повернулся к Мэнди:
— Пойду позвоню Матроне. Подождешь меня здесь?
Ждать… ждать! Это было хуже всего. Если бы она могла хоть что-нибудь сделать для Пипа! Но Мэнди весь этот долгий день оставалось только ждать и переживать.
Саймон отвел ее в гостиницу недалеко от больницы, там они выпили чаю и перекусили. Он болтал, и Мэнди понимала, что он специально старается отвлечь ее от того, что происходит сейчас в больнице. Наконец Саймон вздохнул:
