Отель находился через несколько кварталов, но идти становилось все трудней — косой дождь заливал лицо, и казалось, что если вдыхать слишком глубоко, то можно захлебнуться. Кэтрин заставила себя шагать неимоверным усилием воли. И, добравшись наконец до номера, буквально упала на кровать.
Единственное, что могло сейчас помочь, — это крепкий сон. Утром жизнь вернется, но сейчас ей хотелось лишь одного: исчезнуть, покинуть эту жестокую реальность, где не было справедливости, где на любовь отвечали презрением и насмешкой.
Кэтрин так устала верить и надеяться, что готова была в эту минуту отказаться от всего на свете, только бы забыться. Совершенно разбитая, она забралась под одеяло и прижалась мокрой от слез щекой к подушке. И какие-то высшие силы смилостивились: стоило Кэтрин закрыть глаза, как она уснула.
Утро было безрадостным и горьким, несмотря на то, что ветер разогнал тучи и выпустил на ярко-синее небо золотой диск солнца. Нехотя встав и приняв душ, Кэтрин медленно принялась собирать вещи. Здесь ей больше нечего было делать, надо заказать билеты и улетать из неприветливой Англии куда-нибудь к теплому морю. В дверь постучали. Думая, что это Сандра привела Эрни поздороваться, Кэтрин открыла и тут же негромко вскрикнула от удивления.
— Не смотри на меня с таким ужасом. — Дэвид вошел, прижимая к груди огромный букет алых роз. — Нам надо поговорить.
Медленно отступив в глубь комнаты, Кэтрин молча опустилась на край кровати, не чувствуя ничего, кроме безграничной усталости и страха. К чему новые объяснения, если и так все ясно.
— Прости меня за вчерашний вечер. — Дэвид достал из пакета бутылку шампанского и два хрустальных фужера и аккуратно расставил на столике. — Я не хотел тебя обидеть.
— Теперь уже не важно, — тихо сказала Кэтрин. — Я уезжаю из Англии.
Он, словно не слыша ее слов, принялся открывать шампанское. Пробка с громким хлопком вылетела из горлышка. Разлив золотистую пенящуюся жидкость, Дэвид подал один бокал Кэтрин и опустился перед ней на колени.
— Возможно, я несколько старомоден, — начал он взволнованным голосом. — Но полагаю, что предложение руки и сердца должен делать все-таки мужчина.
Она смотрела на него расширившимися глазами, еще не понимая, к чему он клонит.
— И поэтому я прошу тебя стать моей женой. — Дэвид вынул из кармана обитый синим бархатом футляр и, открыв его, достал золотое кольцо. — Ты согласна?
Кэтрин протянула руку, и он надел кольцо на безымянный палец. А потом припал губами к ее прохладной ладони.
— Я люблю тебя, — прошептал он. — Мы были такими глупыми, мы едва не разрушили наше счастье.
Она прижала к себе его голову, с наслаждением вдыхая аромат волос, уже почти забытый. Сладкая боль на мгновение пронзила сердце, но тут же прошла, уступая место нежности. Неужели это произошло на самом деле? Не в состоянии еще поверить до конца, Кэтрин приникла к Дэвиду, боясь, что, если отпустит его хоть на секунду, он исчезнет.
Он поднял к ней побледневшее лицо и улыбнулся светло и открыто. Теперь между ними не стояло ничего, что могло бы помешать любви. Ссоры и обиды забылись, горечь растворилась в радости ощущения близости, в переполнявшем душу восторге.
— Я должна кое-что сказать тебе…
Кэтрин взяла руку Дэвида и приложила к своему животу. В первое мгновение он ничего не понял, но, почувствовав под ладонью округлость, взглянул на Кэтрин вопрошающе.
— Да, — сказала она. — Я ношу твоего ребенка. Уже три месяца…
— Ты беременна? — Эта новость так ошеломила и обрадовала его, что слова слетали с губ помимо воли, быстрее, чем он успевал подумать. — Господи, какое счастье! Ты родишь мне ребенка. Она не соврала!
— Кто? — настороженно спросила Кэтрин.
— Мне недавно гадали по руке и обещали долгую жизнь и двоих детей, а я не поверил. — Дэвид, подхватив ее на руки, закружил по комнате. — Я люблю тебя!
Она с улыбкой смотрела на него: теперь он сам походил на мальчишку, от вчерашней усталости и опустошенности не осталось и следа, глаза сияли, и даже морщинки, казалось, разгладились.
— Я сегодня же позвоню директору и скажу, что улетаю. — Дэвид присел на постель, не отпуская Кэтрин. — Я был глупцом, признаюсь. Я согласен даже на Лос-Анджелес…
— Это ни к чему, я совершенно не хочу туда возвращаться, — ответила она, проводя ладонью по волосам. — У тебя отличная работа, так зачем что-то менять?
Дэвид с недоумением пожал плечами. Он был просто уверен, что Кэтрин потребует переезда в город, где ее ждали приятели и родители, где жизнь шла совсем по другим законам, более привычным для нее.
— Но Арчибальд… Он знает, что ты здесь?
— Милый, все это не имеет никакого значения. Я сама решила так, и не собираюсь отказываться. — Она усмехнулась и добавила серьезным голосом: — Я стала взрослой, правда. И я хочу быть с тобой…
Дэвид рассмеялся и осыпал легкими поцелуями ее лицо. Возможно, Кэтрин действительно изменилась, во всяком случае, раньше она не смогла бы поступить так смело, не оглядываясь назад и не прислушиваясь к мнению окружающих. Капризная девочка уступила место женщине, и эта женщина принадлежала ему, он любил ее до умопомрачения.
— А как же Эрни? — спросил Дэвид, оглядевшись. — Ты оставила его у родителей?
— Пойдем.
Кэтрин встала и потянула его за собой. Они вышли в коридор и остановились у соседней двери, из-за которой доносились голоса. Постучав, Кэтрин открыла ее и заглянула в залитую солнечным светом комнату.
— Мама, привет! — Эрни подбежал к ней и, привстав на цыпочки, обхватил руками за талию.
— С добрым утром, малыш. — Она поцеловала его в макушку и кивнула в сторону Дэвида. — Видишь? Я же обещала тебе сюрприз. Ну, поздоровайся.
Эрни на мгновение замер, потом нерешительно подошел к растерявшемуся Дэвиду и поднял на него ярко-синие глаза.
— Привет, папа, — тихо сказал он.
— Сынок… — Дэвид сам не узнал своего голоса: столько в нем было нежности. — Ты…
— Мама сказала, что ты теперь всегда будешь с нами. — Эрни взял его за руку и требовательно спросил. — Это правда? Ты не уедешь?
— Нет, малыш, обещаю.
— Ладно. А когда мы пойдем в зоопарк?
Дэвид улыбнулся: для доверчивого детского сердца не существовало никаких преград. В отличие от взрослых, Эрни сразу сумел поверить в то, что все будет хорошо.
— Сегодня же и пойдем, договорились?
Кэтрин с улыбкой наблюдала за самыми дорогими для нее людьми, за мальчиком и мужчиной, похожими друг друга как две капли воды. А маленький человечек, растущий в ней, словно сладкий плод, вселял в сердце спокойную уверенность, что ничего страшного уже произойти не может. Им удалось разорвать круг горестных случайностей и вырваться за его пределы.
