Вчера? Мама определенно выбрала не ту профессию, ей на роду было написано быть секретным агентом. Я понятия не имею, чем она занимается, когда пропадает из виду.
— Все то время, что мы провели вместе… — У Софии такое выражение лица, как будто перед ее глазами проносятся кадры из старого кинофильма.
Потом она поворачивается ко мне:
— Видишь вон тот пляжный клуб с флагами? — Я киваю. — Это Канцоне дель Маре, Песня Моря, бывшая резиденция Грейси Филдс.
— Сомневаюсь, что Ким знает, кто это, — звонко говорит мама.
— Леди Грейси Филдс? Родилась 9 января 1898 года на втором этаже забегаловки своей бабушки, козерог, известна как «Наша Грейси», самая известная мелодия — «Салли», самая высокооплачиваемая в мире звезда 1937 года, похоронена здесь, на Капри, в 1979-м? Та самая Грейси Филдс? — с невозмутимым видом откликаюсь я.
Я знала, что наши с Клео интернетные изыскания однажды пригодятся.
После удивленного молчания Софи продолжает: — После войны она превратила свою резиденцию в купальню, так что в пятидесятых и шестидесятых это было самое модное место. Мы с твоей мамой изучали журналы, а потом подплывали туда и подглядывали — кто там сегодня? Мы видели Ингрид Бергман, Фей Даневей, Элизабет Тейлор…
— Тони Кертиса, Джорджа Гамильтона… — добавляет мама, которую уже тогда мужчины явно интересовали больше.
— Однажды мы даже взяли с собой отцовский фотоаппарат, так что нам пришлось плыть очень осторожно, чтобы его не забрызгать, — вспоминает София.
— Вы были малолетние папарацци?! — восхищаюсь я.
— Точно! — смеется София. — Только мне тогда было уже лет двадцать, и мне следовало быть рассудительнее!
— Мы надеялись, что кто-нибудь нас заметит, — вспоминает мама.
— И сделает кинозвездами, — задумчиво вздыхает София.
— Или влюбится в нас…
На какое-то мгновение я преисполнена сочувствия — их мечты не сбылись. Если судить по следам былой красоты, которые угадывались даже во внешности Софии, обе они когда-то были весьма привлекательными, а стало быть, имели основание для подобных мечтаний. Я вспоминаю эпизод из шоу Опры Уинфри, где приглашенный специалист определяет проблему одной красавицы — она поверила в миф, что красивых людей судьба находит сама: идут ли они просто по улице или ошиваются у киоска с газировкой, их тут же хватают, увозят в Голливуд, по дороге подписывая с ними контракт сразу на три кинофильма, или предлагают поработать пару сезонов моделью в Милане. Такие вещи должны сами собой падать к их ногам. Сорока-с-чем-то-летняякрасотка никогда не строилапланов, не разрабатывала стратегий для достижения своей мечты, потомучто считала, что одной еевнешности вполнедостаточно для успеха, а остальное приложится самособой, помановению волшебной палочки. Она была не столько разочарована, сколько озадачена пробуксовкой собственной судьбы. Более того, спервого взгляда было понятно — она до сих пор ждет, что ее фотографияоднажды появится на обложкежурнала. Мнетоже мельком показалось это очень странным — быть обалденнойкрасавицей и при этом ничего не добиться в жизни. Получается, ты просто профукала свое очевидное преимущество.
— Ким! — Голос Нино прерывает мои размышления.
— Да, Капитан Ринго! — Я салютую самому милому на свете моряку. Ну, почти самому.
— Приглашаю вас на борт нашего корабля! Мы отчаливаем от пляжа, мотор пыхтит и скрежещет, но постепенно набирает обороты, и лодка уходит все дальше в море. Люка стоит у штурвала, Ринго залез с ногами на сиденье слева от него, чтобы смотреть поверх ветрового стекла. Женская часть команды расселась сзади на подушках, все больше и больше клонясь назад с каждым набираемым узлом. София звонко смеется, ветер развевает ее волосы, вихрем вздымает их вверх и закручивает в некое подобие клубка сахарной ваты. Мама предлагает Софии бархатную резинку и обвязывает свою собственную голову легким шарфом. А я наслаждаюсь тем, как мои взлохмаченные кудри вьются по ветру — «Долой тоскливый гнет расчесок!». Я столько времени старательно поддерживала правильную температуру жизни и не допускала никаких вмешательств извне, что теперь с восторгом отдаюсь на милость природы. Я нагибаюсь и опускаю руку за борт, вспенившаяся вода щекочет пальцы. Когда-то в детстве я любила ходить на пляж «Пенарт». Когда я бросила туда ходить? Когда стала настолько тяжела на подъем, что мне уже лень было потратить двадцать минут на эту поездку? Повзрослев, я. наверное, предпочитала представлять, как буду фланировать по какому-нибудь курорту на Карибах. И так я бездействовала в ожидании какого-то особого случая. А когда ничего особенного само собой не случилось, я махнула на все рукой. Перед нами открывается столько дорог, когда мы вырастаем, но на многие ли из них мы в действительности решаемся ступить? На что мы тратим свое свободное время? Смотрим телевизор. Иногда мне кажется, что некоторые вещи должны остаться обязательными и после школы, например — баскетбол, занятия изящными искусствами или психологией.
Лодка подпрыгивает, и все внутри меня взволнованно сжимается — мы преодолеваем высокую волну и громко ударяемся о воду, как лошадь, перепрыгнувшая ограду. Я смотрю на Люка — он трясет мокрой головой, окатывая Ринго шрапнелью соленых брызг. Если бы его здесь не было, была бы я в таком же восторге от поездки? Его присутствие определенно влияет на меня. Я напоминаю себе, что он женат, но какая-то часть меня отказывается с этим считаться. Как будто эта женщина не существует. По крайней мере — сегодня…
— Все хорошо себя чувствуют? — спрашивает Люка, поворачиваясь к нам.
— Да. — Мы улыбаемся в ответ.
— Ким, намажься кремом от солнца, у тебя лоб уже красный, — суетится мама.
Интересно, я когда-нибудь перестану чувствовать себя рядом с ней пятилетней девочкой? Как отвечать на вопросы вроде «Хочешь чего-нибудь вкусненького?» и при этом не выглядеть ребенком.
— Все в порядке, — говорю я.
— Попробуй мой крем. — София протягивает мне дорогой на вид тюбик с золотым колпачком.
— У Софии свой салон-спа, — говорит мама. — Она может посмотреть твою кожу, пока ты здесь.
Большое спасибо, мама.
— Если захочешь попробовать, у нас есть чудесные процедуры, — доброжелательно предлагает София.
— У меня от таких вещей крапивница бывает, — отнекиваюсь я. — Но все равно спасибо.
— У меня, конечно, не такой хай-тек, как в «Ферме красоты» в отеле «Палас», — говорит София маме. — Они там предлагают талласотерапевтические гликолевые пилинги, ультразвуковую диатермию, «Инфрашнелла»…
Вряд ли я могу внести какой-то вклад в их с мамой разговор, поэтому я решаю не вмешиваться и подхожу поближе к Ринго, но в этот момент лодка взлетает на очередную волну и я, поскользнувшись, ударяюсь локтем о дроссель.
— Ой, блин! — вскрикиваю я. — Прости, Ринго!
Терпеть не могу, когда ругаются при детях. Но он как будто и не замечает. Вместо этого он целует мне локоть, чтобы быстрее перестал болеть, и уступает свое место. Ах, если бы он был лет на двадцать пять постарше!
