Голубые орхидеи и желтые розы были только первым залпом. Потом последовали пурпурно-фиолетовые фиалки, затем белоснежные каллы, сине-фиолетовые ирисы и прочее разноцветье и разнотравье. Затем были «деловые» обеды и ужины в красивых ресторанах дорогих гостиниц, заканчивающиеся на огромных романтических кроватях в роскошных номерах, которые Роберту удавалось получать без регистрации с помощью своей волшебной платиновой карточки и щедрых чаевых.
В отелях они начинали обычно целоваться уже в лифте, ведя себя, как пара безумных подростков после совместно раскуренного косячка. В номере их ждали бутылка шампанского в ведерке со льдом, лобстер, фруктовый десерт. Вместе с постелью это помогало весьма приятно, продуктивно и весело скоротать всю ночь, занимаясь раскрепощенным, незабываемым сексом.
После нескольких таких ночей она всерьез начала задумываться о том, во что превратилась ее жизнь. Никогда прежде она не чувствовала себя настолько счастливой и одновременно настолько угнетенной. Казалось, что она превратилась в сексуальную игрушку. В маленькую куколку во власти своих и мужских гормонов. И ей это не нравилось. Особенно потому, что во многом это происходило по ее вине. Она сама инициировала такого рода взаимоотношения, спровоцировала их, в том числе своим походом на спортивную площадку, предложением поцеловать ее в офисе и… Можно сказать, чуть ли не соблазнила его сама.
Она была уверена, что сумеет справиться со всей этой ерундой. Что не поглупеет от своих чувств, что останется достаточно разумной и рациональной, что не станет сентиментальной дурой и не влюбится в этого человека. Но почему-то не получилось.
Да, как выясняется, я просто маленькая дурочка с большим самомнением, с отвращением подумала Дженнифер.
Теперь она ехала на коктейль, организованный в особняке миссис Жаклин Кэррингтон, хотя единственным желанием было приказать водителю развернуть высланную за ней машину и вернуться домой. А там закрыться в своей квартире и побыть хотя бы несколько часов в спокойном, уютном одиночестве, размышляя над своими проблемами и разрабатывая план действий хотя бы на ближайший период. Как говорят спортсмены, ей надо было бы взять тайм-аут.
Но, с другой стороны, она не может проигнорировать приглашение миссис Кэррингтон, так много сделавшей для нее, тем более что прием дается как раз по случаю презентации ее компании «Сильвер Кресент». У нее теперь есть не только деловые, но и представительские обязательства, а обязательства следует выполнять. И на этом мероприятии будут отмечаться ее успехи в деле, о котором она мечтала с первого года учебы в колледже.
Однако в глубине души она сознавала, что вся эта показная твердость и психологическая устойчивость — только ее несбыточные мечты. В следующий раз, когда они окажутся в одной постели, она не выдержит и скажет ему три простых, но вечных и судьбоносных слова: «я люблю тебя». Вот почему с этим выходящим из-под контроля увлечением следует заканчивать.
Этого вообще не должно было произойти. Но теперь уже поздно жалеть о случившемся. Что есть, то есть. Придется отправиться на коктейль, устраиваемый миссис Кэррингтон, а потом и на благотворительный вечер. Она встретится с новыми людьми, установит деловые контакты среди столпов чикагского общества. Может быть, даже развлечется. Но потом отправится домой одна. И больше никаких постелей и тайных встреч в его загородном доме и отелях.
Автомобиль остановился возле особняка Кэррингтонов. Кто-то раскрыл дверь снаружи, и она услышала веселый голос Роберта.
— Добро пожаловать, Дженнифер. — Он был необычайно элегантен в своем смокинге и черном галстуке и улыбался ей так, как будто она была единственной женщиной в мире. Улыбался так, что она сразу забыла обо всех своих благих намерениях.
— Рада тебя видеть. — Она одарила его столь же ослепительной улыбкой и протянула руку, позволив помочь выбраться из машины.
На ней было очаровательное шелковое вечернее платье бронзового цвета, тонкое и плотно облегающее, подчеркивающее все ее аппетитные округлости и сексуальные впадины. Обнаженные плечи задрапированы бархатным палантином такого же цвета, как и платье. Огненные кудри слегка подняты вверх и свободно спадали оттуда вниз струящимся водопадом. Единственным ее украшением, помимо природной красоты тела и лица, были топазовые серьги в ушах. Даже руки, обычно прикрытые десятком колец, на этот раз выглядели необычно оголенными. Только на ногтях слегка светился лак медного цвета.
— Ты прекрасно выглядишь, — галантно произнес Роберт, ловко продев ее руку себе под локоть, и повел ее вверх по лестнице, ко входу в дом, где их ждала хозяйка особняка.
Она заключила гостью в объятия и произнесла теплым голосом:
— Я рада вашему прибытию. Добро пожаловать. Прекрасно выглядите. Как Рита Хейуорт в своих первых фильмах, только лучше. Не так ли, Роберт?
Этот комплимент слегка успокоил Дженнифер, поскольку она все переживала из-за своего наряда. Не знала, подойдет ли он для такого мероприятия. Но раз хозяйка дома говорит, что все прекрасно, то, наверное, так оно и есть.
— К сожалению, Роберт не смог доставить вас сюда сам, поскольку вынужден выполнять роль хозяина на приеме. Он мне нужен здесь для встречи гостей, — извинилась миссис Кэррингтон.
— Ничего страшного. Ваш водитель вполне справился со своей задачей. — Она вошла в фойе.
Там стояли столы, украшенные вазами с цветами и зажженными свечами в старинных бронзовых канделябрах. Из скрытых репродукторов приглушенно звучала классическая музыка, позволяющая спокойно, не напрягаясь, вести разговоры.
Роберт помог Дженнифер снять палантин и передал его одетому в униформу слуге.
Между гостями сновали официанты с серебряными подносами, разносившие бокалы с шампанским и закуски, в основном канапе. Все мужчины, естественно, были в вечерних костюмах, женщины тоже были одеты достаточно одноцветно и строго элегантно. Преобладал черный цвет, оживляемый жемчугами и блеском бриллиантов, изредка дополняемый атласом цвета слоновой кости или льдисто-голубым шелком. А какая-то храбрая женщина даже отважилась прикрыть свое декольте темно-зеленым шифоном.
Дженнифер, преодолев соблазн развернуться и удрать, гордо вскинула подбородок и направилась вместе с хозяйкой дома в глубину зала, чтобы быть представленной гостям. Во время этой процедуры она добросовестно улыбалась, обменивалась ничего не значащими фразами, постоянно напоминая себе, что нужно быть терпеливее и приветливее, поскольку имеет дело со сливками чикагского общества и заводит полезные для своего бизнеса связи и знакомства.
Они подошли к двум пожилым дамам, с которыми когда-то столкнулись вместе с Робертом в больнице.
Жаклин Кэррингтон тут же завела светский разговор:
— Дженнифер, надеюсь, вы помните миссис Мэри Кросби и миссис Генриетту Уиткер. Я оставлю вас наедине. Мне надо заняться другими гостями.
— Да, конечно, — выдавила вежливую улыбку Дженнифер. — Рада вас вновь увидеть.
— Насколько я знаю, вы, кажется, вместе с Жаклин занялись общим бизнесом? — ехидным голосом, в котором явно прозвучали скептические нотки, процедила миссис Кросби.
