От Леонида также не укрылось, как сильно женщина с кифарой вспыхнула от возмущения, когда он сдуру сболтнул про продажных женщин, и до сих пор сидела, недовольно сжав губы, хотя другие уже вовсю улыбались и смотрели на гостя вполне дружелюбно.
— Конечно, если ты очень спешишь, то можешь сразу же тронуться в обратный путь, к своему судну, но все-таки будет гораздо лучше, если ты хотя бы немного обсохнешь возле огня, выпьешь с нами вина и немного передохнешь с дороги, — сказала Дидамия, которая поначалу не знала, как защитить Эпифокла от львиных нападок Леонида, а теперь увидела, что и самого Леонида пора спасать от сильнейшего смущения и неминуемой простуды.
— Да, спасибо, — кивнул Леонид. — Но…
Впрочем, появившаяся словно из-под земли служанка уже приняла у него из рук шляпу, принесла сухую накидку, поближе придвинула скамейку к очагу.
Леонид и глазом не успел моргнуть, как Диодора уже начала омывать его грязные ноги в теплой воде, вытирать полотенцем волосы, что-то приговаривая насчет их огненного цвета и пошучивая, что боится обжечься.
Признаться, Диодоре на редкость понравился незнакомец, который при всех отчитал «противного старикашку», как она среди слуг называла Эпифокла, про себя каким-то образом связывая дурное настроение своей госпожи с приездом этого заумного «толстобрюха».
— Иногда есть смысл хотя бы на один час встать на якорь, чтобы дождаться попутного ветра, разве не так? — подмигнул капитану Алкей.
— Из тебя бы вышел отличный мореплаватель, — наконец-то улыбнулся в ответ Леонид, показывая ослепительно белые, ровные зубы. — Ты прав: все-таки долго ходить ногами по земле, а тем более грязной и скользкой, — это большой труд. Порой, когда я впервые после долгого плавания ступаю на сушу, мне кажется, что земля под ногами ходит волнами, и всякий раз я чувствую себя младенцем, только-только делающим первые шаги…
— Наверное, это очень радостное ощущение, — задумчиво проговорила Глотис, пытаясь теперь сделать набросок с лица Леонида. — Уже только ради одного этого, пожалуй, я бы отправилась в дальнюю дорогу.
— И я, и я тоже! — тут же подхватил Фаон.
— Ничего хорошего, — недовольно сказала Филистина, резко проведя рукой по струнам. — Глупые фантазии!
Леонид оглянулся на Филистину и снова улыбнулся — но теперь как-то иначе, чем в первый раз, еще более открыто, и стал похож на озорного мальчишку, только почему-то бородатого и несколько седовласого.
— Мне понятны твои чувства, — сказал Леонид, обращаясь к Филистине. — Если раньше мое сердце наполнялось бурной радостью только в тот момент, когда корабль наконец-то отчаливал от берега и начинал разрезать носом волны, то теперь я не меньше радуюсь, когда вновь возвращаюсь на землю. Быть может, это признак приближающейся и неизбежной старости?
— Нет, скорее, мудрости, — заметила Дидамия. У нее незнакомец с первой же минуты почему-то вызвал явную симпатию своей простодушной откровенностью и резкими перепадами от сильной ярости к не менее сильному смущению.
— Но все равно, потом мне не терпится как можно скорее отправиться в море. Вот и сейчас тоже… — сразу же добавил Леонид и покачал головой, словно сам слегка удивляясь своему признанию.
— Ого! Мне тоже иногда нравится плохо держаться на ногах и время от времени чувствовать себя беспомощным младенцем! — весело воскликнул Алкей, который терпеть не мог, когда кто-либо, кроме него, слишком долго занимал всеобщее внимание. — Но у меня для этого есть другой способ. Ну да, разумеется, вы все сразу же догадались — напиться допьяна вином, чем я и предлагаю всем как следует заняться!
И Алкей незамедлительно спел одну из своих знаменитых «винных сколий», а потом одним махом выпил полный кубок вина, причем удерживая его шутки ради одним ртом, а потом, не глядя, плеснул остатки вина на кораблик, но снова не попал.
Признаться, в игре Фаону с самого начала почему-то везло больше.
Возможно, юноша просто обладал природной ловкостью?
Или ему помогали взгляды девушек, которые он постоянно на себе ощущал, то и дело поглядывая в сторону Глотис?
Леонид тоже с удовольствием осушил целый кубок вина, который поднесла ему услужливая Диодора.
— Я надеюсь, вы все меня уже простили и забыли грубость морского волка, — сказал Леонид, растроганный очень понравившейся песней Алкея. — Ведь большую часть времени я провожу среди матросов, гребцов, туземцев, и если бы не такие люди, как вы, то я и сам скоро смог бы превратиться в дикаря. Но все же я не совсем пропащий человек. Не так давно, в Афинах, мне уже приходилось бывать в обществе прославленных певцов и музыкантов — там проходил большой праздник вокруг старинного корабля, на котором плавал еще легендарный Тесей. И я, как достаточно известный мореход, наряду с другими судовладельцами оказался среди почетных гостей праздника, а он продолжался целую неделю!
— О, в Афинах! — воскликнул Фаон радостно. — Ты недавно был в Афинах? Расскажи!
— В Афинах? — встрепенулась Филистина, услышав слово, которое в последнее время само по себе уже вызывало у нее в душе настоящее страдание. — О, нет, давайте хотя бы сейчас не будем ничего говорить про Афины!
— Но — почему?
— Потому что на днях я туда отплываю, а Филистина оплакивает меня, как будто провожает в царство Аида! — весело пояснил Фаон и тут же звонко воскликнул: — Попал! Попал! Твой корабль, Алкей, пошел на дно… Я — победил!
— Ну, это мы еще посмотрим, кто куда отплывает, — нервно подергал свою лощеную бородку Алкей. — Лично я бы не поехал в Афины, даже если бы меня там с ног до головы осыпали золотом.
— Почему? — заинтересовался Фаон, с неохотой отрывая взгляд от корабликов, вверх дном плававших на воде.
— Мальчик мой, ты что-нибудь слышал про страшные законы Дракона, которые действуют только в Афинах?
— Как — дракона? — спросил Фаон и сделал большие глаза, словно речь шла о крылатом огнедышащем чудовище со змеиным туловищем, сказки о котором ему в детстве нередко рассказывала добрая Алфидия. — Разве они бывают на самом деле?
Все присутствующие в комнате невольно рассмеялись, глядя на испуганное лицо юноши.
— Бывают, драгоценный мой, бывают, — сквозь смех проговорил Алкей. — Так звали известного афинского законодателя из аристократического рода — Дракон, и он придумал законы для преступников, которые поражают всех без исключения своей ужасной жестокостью. Знаешь, что в Афинах ждет того, кто будет замечен в краже горстки зерна или одного вилка капусты с чужого огорода? Не догадываешься? Смертная казнь! И никто не будет это даже лишний раз обсуждать!
— Но… я не собираюсь в Афинах воровать капусту, — пробормотал Фаон. — Сапфо говорит, что мой дед — большой богач, и мне не придется…
— Кто знает, что нас ждет впереди? — задумчиво покачал своей седой, вечно всклоченной головой Эпифокл. — Никто из смертных не может знать своих путей. Я вот тоже сейчас должен быть на Фасосе и вести философские беседы с Бебелихом, а почему-то сижу здесь и любуюсь звонкой пустотой твоего красивого лба…
