Ее голос, который вначале снова поднялся до истерических нот, почти замер на последних словах, переходя в шепот отчаяния.
Лин мягко сказала:
— Но даже если так, ведь есть другие вещи в жизни: любовь, замужество.
Ева подняла на нее глаза.
— И вы думаете, — спросила с каким-то страшным, фанатическим убеждением, — что это сможет заменить мне пение?
Думала ли Лин! Она ни секунды не сомневалась в том, что любовь Уорнера Бельмонта, шанс стать его женой более чем с лихвой возместили бы ей любую утрату в мире. Но у Евы явно преобладали другие жизненные ценности, и, когда Лин увидела ее несчастные, измученные глаза, ее собственные трезвые рассуждения отхлынули куда-то, уступив место волне горячего сочувствия.
Она тихо сказала:
— Если вы действительно хотите, чтобы я передала то, что вы мне сказали, мистеру Бельмонту так, как я считаю возможным, я это сделаю.
— Сделаете, правда?
— Да. И хотя я ничего не обещаю, может быть, дело в том, что вы… слишком близки друг к другу, чтобы он сумел понять: вам необходимо знать больше того, чем сказали вам специалисты-отоларингологи или он сам. Может быть, действительно постороннему человеку это лучше удастся.
— Да, вот именно! Мы слишком близки. — Ева ухватилась за эту мысль. — Это все равно что стоять к кому-нибудь слишком близко, чтобы можно было увидеть все лицо. Часто я чувствую, что я просто не могу разговаривать с Уорнером, потому что он так много знает обо мне…
«Но он вас любит, — грустно подумала Лин. — Разве этого не достаточно?»
Когда она ушла от Евы и получила время поразмыслить над своим обещанием, то была удивлена: как могла Ева заставить ее пообещать такую вещь? В сущности, что она могла сказать Уорнеру Бельмонту? Взять на себя смелость диктовать ему, насколько он должен посвятить Еву в свои соображения о ее болезни? Уорнер ей ответит, например… но заранее продуманные разговоры редко идут по плану. Она поговорит с ним и покончит с этим в следующий раз, когда он придет в ее палату… Но перед этим произошло еще кое-что.
На следующий день, когда Лин собиралась поехать в Спайрхэмптон, чтобы сделать необходимые покупки, она, проходя через комнату отдыха, как обычно, автоматически взглянула на полку для писем. Внезапно она остановилась, увидев свое имя и адрес на конверте и приписку: «В случае отъезда просьба переслать по новому адресу». Почерк был слишком хорошо знаком, потому что когда-то он был ей очень дорог.
Она мгновение смотрела на письмо, потом, подойдя к полке, взяла его и опустила в свою сумку. Она и раньше часто раздумывала, что будет, если вдруг она снова услышит какие-то новости или даже увидит Перри Гарстона. Теперь она знала. Больше он был не властен заставить ее сердце биться хотя бы немного быстрее; письмо пробудило в ней легкое праздное любопытство — что заставило его снова писать ей, но кроме этого она не обнаружила у себя в душе никаких чувств. Да, она была когда-то влюблена в него! И любовь, если бы они тогда поженились, могла бы теперь тихо умереть — но было бы слишком поздно.
Сидя в поезде, идущем в город, она прочла его письмо. Она было полно почти трогательного желания возобновить дружеские отношения. Лин заметила, что непроизвольно улыбается легкости, с которой он писал фразы вроде: «Когда мы решились расстаться» и «Как хорошо, что мы вовремя обнаружили, что не подходим друг другу»; но вспомнила, что Перри всегда умел сгладить обстоятельства, которые говорили не в его пользу. Ну что ж, ничто из того, что он писал теперь, ее не трогало — но что же заставило его снова написать ей?
По-видимому, больше всего ему хотелось рассказать о своей недавней женитьбе и вроде как бы попросить ее благословения своей новобрачной.
«Конечно, Лин, я никак не мог тебе сказать это, когда в прошлом году мы решили с тобой расстаться, — беззаботно писал Перри, — но Герда (да, ее действительно зовут Герда, как в той волшебной сказке!) — самый замечательный человек, которого я когда-либо встречал. Голубоглазая и с их традиционными светлыми косами, обвитыми вокруг головы, она прелестнее всех на свете, и я бы все отдал за то, чтобы вы обе встретились и даже подружились. В самом деле, Лин, она тебе понравится. Как бы нам это устроить?
Мы поженились в Австрии, потому что так хотели ее родные, но вскоре она приедет в Англию, причем она едет одна, так как я уже здесь, как ты увидишь по моему адресу, и я надеюсь получить место в пределах Англии, хотя бы на некоторое время. Когда она приедет, можно будет мне снова написать тебе? Пожалуйста! Я надеюсь, что ты все еще в Бродфилде, так как обратиться к Дорнам, откровенно говоря, мне неловко. В последний раз мы не очень приятно поговорили с падре».
Перри подписался как всегда — с самоуверенным росчерком: «Всегда твой», но дальше следовал еще и постскриптум, над беззастенчивостью которого Лин рассмеялась прямо вслух. «Кстати, — говорилось в нем, — вначале я не сказал Герде о тебе. Но теперь она знает и простила меня за то, что я обманул ее, и вообще за все».
Она все еще чувствовала себя скорее позабавившейся, чем обиженной и раздраженной, когда, выходя из последнего магазина, столкнулась лицом к лицу с Деннисом Дорном.
— Какая приятная встреча! — заулыбался Деннис. — Выпьем вместе? — Он объяснил, что приехал в Эмберли, чтобы присутствовать на вечерне в соборе, и ему не особенно улыбается ужинать в ресторане в одиночестве.
Они едва сели за стол, когда Лин импульсивно сказала:
— Деннис, я получила письмо от Перри!
Деннис нахмурился:
— Чего он хочет добиться, обращаясь с письмами к тебе? Лучше бы ты позволила мне ответить ему вместо тебя.
Она покачала головой.
— Нет. Ты можешь прочитать его — мне бы даже хотелось, — сказала она, передавая ему письмо. — Я отвечу ему сама. Потому что теперь я это могу. Видишь ли, Деннис, теперь у меня нет никаких чувств к Перри — совершенно никаких. — Она засмеялась: — По-моему, самое время тебе сказать: «А я что говорил?»
Он сложил письмо и отдал ей.
— Хочу только поздравить тебя с твоей уравновешенностью, которая, как я знал, всегда была характерна для тебя и которая должна была снова вернуться, когда ты преодолела этот удар судьбы. Но это очень бесцеремонное письмо. Ты ведь можешь не отвечать на него.
— Да, — медленно сказала она. — Но почему-то я думаю, что все же напишу ему. Мне безразлично, увижу ли я еще раз Перри или нет, но Герду мне бы хотелось встретить, хотя бы один раз.
— Это страшно похоже на любопытство — нужно посмотреть, что это за девушка, которая вытеснила тебя из его сердца, ведь так? — предупредил ее Деннис.
— Нет, это не то. — Улыбка Лин была уверенной. — Просто я помню, что сказала я Мэри тогда. Что я считаю вероятным, что та девушка ничего и не знала обо мне. И кажется, я была права. Но теперь-то она знает все, и я думаю, что, выйдя замуж за него, она ничем меня не обделила. Видишь ли, несмотря на всю легковесность письма Перри, я думаю, что у Герды бывали тяжелые моменты из-за меня, и мне бы хотелось убедить ее, что ее душа должна быть спокойна. Вот почему я сама отвечу на письмо и встречусь с Гердой, как просит Перри.
