«Кто угодно удивится, верно?» — размышляла Кларинда Брамли, распустив язык в тот единственный раз, когда Люциан не смог избежать чаепития с ней и ее матерью. «Почему такой красивый молодой человек, как лорд Уэксфорд, женился на прекрасной Рен, вместо того чтобы содержать ее, тем более что она уже давно вышла из того возраста, когда можно родить наследника. О! Мне не следовало говорить такие вещи!»
Затем она принялась тараторить о странных союзах. Завуалированные намеки на мужское бессилие лорда Уэксфорда были наиболее безобидными из слухов. Люциан, как правило, пропускал сплетни мимо ушей и изо всех сил старался думать о чем-нибудь другом, пока Кларинда болтала. Но кое-что из сказанного все же просачивалось, как вода сквозь прохудившуюся крышу Монтфордов. Слухи о нелепых происшествиях в доме Уэксфордов противоречили условно туманному представлению Джеффри Хавершема о том, что Дейзи не должна принимать визитеров без надзора.
Но Дейзи Дрейк была в их доме гостьей. И Люциан, если хотел ее видеть, должен был вести себя в соответствии с правилами Уэксфорда.
А видеть ее ему очень хотелось, даже сильнее, чем французскую куртизанку Бланш Латур, хотя она и Дейзи были одним и тем же лицом.
Бланш была мальчишеской мечтой.
Дейзи — реальностью.
Так что Люциан играл в вист в гостиной лорда Уэксфорда и по очереди читал вслух отрывки из «Моль Флендерс». Он даже позволил им уговорить себя почитать по памяти отрывки из «Сна в летнюю ночь», которые вскоре безнадежно смешались у него с монологом из «Двенадцатой ночи». Но веселая компания сочла его выступление блистательно успешным.
Под конец, когда граф с супругой устроились играть в шахматы, Люциан сумел затащить Дейзи в угол дивана для приватного разговора.
— Не таким представлял я себе этот вечер, — признался он тихо.
— Я тоже.
— Наверно, твоя бабушка боится, что я брошусь на тебя, как только мы останемся наедине, — сказал он с лукавой улыбкой. — Не смею упрекать ее в этом.
— Звучит как угроза.
— Скорее, как обещание.
Дейзи рассмеялась, и он вместе с ней, радуясь, что заставил ее покраснеть.
— Знаешь, этот вечер напоминает мне лучшие дни, — признался Люциан. — Когда я был ребенком, моя мать устраивала такие тихие семейные вечера. Даже отцу они нравились.
Дейзи посмотрела на него с сомнением.
— Ведь он не всегда был таким мрачным, — сказал Люциан. — Япомню его энергичным и умным. А как прекрасно играл он на клавикордах. Они с матерью сидели рядом и в четыре руки играли дуэты и вместе пели.
— В самом деле? Трудно себе представить, чтобы твой отец веселился.
— Еще как веселился. У матери было мягкое сопрано, но она никогда не фальшивила. — Люциан усмехнулся.
Ей стоило немалых усилий держать под контролем фальшивый тенор отца.
— В таком случае у нас с твоим отцом есть кое-что общее, — заметила Дейзи. — Я тоже фальшиво пою.
— Не волнуйтесь, мисс Дрейк, у вас масса других талантов.
— То и дело напоминая мне о несчастном случае с копьем, ты вряд ли имеешь в виду мой театральный талант.
— Я имел в виду твои поцелуи, — прошептал Люциан. Дейзи улыбнулась и покраснела.
— А я думала — мой латинский. Ты сказал, что нашел сегодня что-то новое.
— О да. — Люциан, увидев Дейзи, совсем забыл о восковой табличке. Он вынул из-за пазухи аккуратный сверток. — Ее написал не Кай, но его имя упоминается. Несколько раз.
Взяв табличку, Дейзи поднесла ее к канделябру и стала внимательно читать.
— Должен предупредить тебя. — Люциан понизил голос до шепота: — Текст не совсем пристойный.
— Тогда буду читать про себя, — улыбнулась Дейзи.
— И что в этом за удовольствие?
— Ого!
Дейзи перестала улыбаться.
— Что?
— Возможно, это то, что ты ищешь, — сказала Дейзи, хмурясь. — Автор текста, кажется, проконсул Квинт Валериан Сципион. Он сообщает о поимке Кая Мерита на реке при попытке к бегству.
— Видимо, речь идет о Темзе.
Дейзи кивнула.
— Он применил к нему, по его выражению, «стандартные методы допроса». Какой ужас!
— Не забывай, Кай Мерит был вором. Он обокрал всех римлян на Британском острове.
— Знаю, — сказала Дейзи. — Но мне претит сама идея пыток.
— И какую информацию он сообщил?
— Похоже, только повторял любовные стихи, — ответила Дейзи.
— Они записаны?
— Да. Кажется, есть ритмический рисунок. В пентаметре у меня никогда не получалось.
— Ладно, как получится, — попросил Люциан.
— Дай посмотреть, смогу ли правильно перевести.
Несколько мгновений она внимательно изучала табличку.
О, куда моя возлюбленная уплывает?
Вверх по длинной влаге языка, что мой скрывает.
Дейзи густо покраснела.
— Дальше непристойно.
— Тогда прочитай их быстро, не искушай меня, не то я продекламирую их вслух, — пригрозил Люциан и озорно подмигнул.
— Ладно, только запомни, мой интерес к античности носит исключительно научный характер.
— Никогда в этом не сомневался.
— Лжец, — поморщилась Дейзи. — Ладно, слушай:
Ноги свои она раздвигает
И коленями сокровище мое, скрестив лодыжки, обнимает.
И где язычника клинок направлен на богини ножны,
Любви моей там даровать усладу можно.
Дейзи вскинула голову, мол, «я предупреждала». Зная, что она ждет его реакции, Люциан поиграл бровями. Закатив глаза, Дейзи продолжила:
Истощена, потрачена, потеряна в опустошении,
Моя любовь безвременный конец нашла.
Истощена, потрачена, невыразимая потеря,
Покой она в веках отныне обрела.
Дейзи вздохнула.
— Что-нибудь еще? — спросил Люциан.
— Перед смертью Кай Мерит поклялся, что в стихах сказано, где спрятана римская казна. Но никто из советников проконсула, видимо, не смог разгадать его загадку. Уж не бредил ли он?
— Нет! — воскликнул Люциан.
Лорд и леди Уэксфорд, игравшие в шахматы, повернулись в его сторону. Люциан посмотрел на них и виновато улыбнулся.
— Нет, Кай Мерит загадал загадку, — сказал Люциан и подумал, что не для того зашел он так далеко и израсходовал чужие деньги, чтобы в конце концов оказаться в тупике. Все его планы, касающиеся имения, перемены, которые надеялся увидеть в отце, даже отношения с Дейзи — все зависело от обнаружения римского клада. — Ключ к разгадке должен быть здесь, в стихотворных строчках.
