Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
– Попробую вас выпустить. Хотите?
Стали они решать: выходить наружу или оставаться? Сидели нос к носу, шевелили усиками:
– Тут голодно. Никто не накормит.
– Тут надежно. Никто не напрыгнет.
Спор сделался принципиальным: как лучше? Умирать голодным или погибать сытым?
– Я за выход.
– Я против.
– Ну и оставайся! А я выйду.
– Ну и выходи! Я останусь…
Шпильман разъяснил:
– Выйти можно вдвоем, только вдвоем. Если разбить стекло. Договоритесь сначала.
Спор сделался непримиримым: подрались, чуть не пооткусывали друг другу головы. Муравьи – они могут.
Проснулся служитель, сказал, позевывая:
– Ах, Шпильман, Шпильман, неспокойная твоя душа… Не искушай судьбу муравьиную. Не загоняй их в будущее.
Перевернул часы, и снова потекла золотистая струйка к утишению истомившихся клиентов. Но муравьи уже ничего не строили. Не разговаривали друг с другом, ибо были в ссоре. Только проваливались вслед за песком и проваливались, а оттого их дальнейшая жизнь не содержит каких-либо событий, достойных упоминания…
– Я тоже проваливаюсь, – сообщает Плавающий поодаль. – Проваливаюсь и проваливаюсь. Не я один...
Когда одолевают мрачные думы‚ бессилие с неспособием‚ и наваливается время упущений‚ когда жизнь вписывает в чужие сюжеты‚ а вокруг расстилается затоптанное поле вымыслов без единой травинки‚ на котором резвятся неучи и деловитые нахалы‚ повторяющие хорошо позабытое‚ – вот тогда он напрашивается в гости к Неразумному сочинителю‚ устраивает день открытых дверей‚ нужный в году день‚ чтобы наговориться вдоволь с самим собой‚ словно напоследок с любимыми родителями‚ к которым подбирается старческий склероз. Как отправляется на остров Тристан-да-Кунья‚ в малоисследованные уголки души в поисках запрятанных возможностей‚ выпытывает дотошно и отступает‚ сраженный вечной незрелостью…
6
Выходит на берег супружеская пара. В шлепанцах. В белых махровых халатах‚ которые выдают в гостинице.
– Я поплыву‚ Шула. На спине не опасно.
– Не плыви‚ Шими. Перевернешься – вода попадет в глаза.
– Когда это я переворачивался?
– Вчера.
– Вчера не переворачивался.
– Позавчера.
– Тоже нет. Не знаешь – не говори.
Постарели. Погрузнели. Силы утекли неприметно. Осталась вялая привычка препираться – отголоском бурных скандалов‚ отчего замедленно протекают процессы в организме и затрудняется работа кишечника.
Скандалы не по возрасту. Излишества не по карману. Привычки не по времени. Снимают халаты‚ пробуют ногой воду:
– Холодно‚ Шими.
– Вчера было холоднее.
– Вчера‚ Шими‚ мы были на экскурсии.
– На экскурсии‚ Шула‚ мы были позавчера.
Садятся на стулья и затихают.
Плавающий поодаль разглядывает их‚ потом говорит:
– Здесь люди спокойнее. Потому что знают: в магазине хватит на всех. Но если не хватит... Побегут‚ отпихнут и затопчут.
Шпильман спрашивает:
– Отчего вы уехали?
– Долго объяснять. И сложно.
– А попробовать?
Но он пробовать не желает, ибо сказанное выходит из повиновения и овладевает умами без намека на толкования.
– В том краю‚ откуда я прибыл‚ флаги вывешивали дворники, когда им указывали. Флаги и портреты вождей к праздникам, огромные‚ на полстены. Для меня это способ проверки – взять портрет здешнего деятеля и поместить возле них. Если затеряется в том ряду‚ не выделится среди прочих обликом‚ сущностью своей‚ которую не упрятать‚ значит достоин опасения.
– Если не затеряется‚ – добавляет Шпильман‚ – требуются дополнительные проверки.
Она подходит неспешно – линия тела вознесенная‚ стягивает через голову платье‚ выказывая наряд для купания. "Soft yellow... green tea… sky blue..." – недешево стоит.
– Шими‚ ты помнишь? У меня тоже такой был.
– Такого‚ Шула‚ у тебя не было.
– Был. И даже лучше.
Машет руками. Нагибается и приседает. Прыгает на носочках. Ложится на скамейку‚ закидывает ноги за голову немалое число раз.
– Посмотри‚ Шула‚ она может выступать в цирке.
– Я тоже так умела.
– Ты умела...
Закончив упражнения‚ входит в воду‚ ложится неподалеку. Плавающий поодаль представляется:
– Шпильман. Который вернулся.
– И я Шпильман‚ – сообщает Шпильман. – Который не уезжал. Трах‚ музыканты‚ трах!..
Ребенок насыпает песок в ведерко, утрамбовывает слабыми пальчиками, переворачивает, но куличик рассыпается раз за разом, и он вновь принимается за работу. Тоненький. Бледненький. Узкогрудый. Стебельком, требующим убережения. Глаза огромны, тени под ними; пугливо взглядывает на суматошных мушек, которые повсюду, зовет негромко, головы не поднимая:
– Мама, ау…
Проверка – тут ли она? Мама пятится в воду лицом к сыну, только к нему. Мама отвечает:
– Ау, ау…
Останавливается возле них, неотрывно глядит на ребенка – те же глаза, те же тени под ними, беспокойство прорывается словами:
– Он у нас вымоленный…
Молчат. Не перебивают. Чтобы не спугнуть.
– Когда он родился, врач сказал: "Наглядитесь на сына. Это ненадолго…" Но мы выходили его. Мы его не отдали…
– Мама, ау…
– Ау, ау…
Появляется сослуживец в кипе. Резкий‚ колкий‚ атакующий без жалости‚ не терпящий возражений от всякого‚ кого зачисляет в дураки‚ враги‚ ненавистники. Говорит ей‚ одной ей‚ будто никого нет рядом:
– Дело не в том‚ сумеешь ли добиться взаимности. Стоит ли добиваться, вот в чем вопрос. Для себя я решил.
Уходит стремительно‚ словно не шагает – стелется по земле. Шепчет ему вослед:
– Он ждет меня. Давно ждет. У него терпение...
Шпильман уведомляет:
– У этого человека была жена-суматоха – всё по жизни бегом и всё не туда. Многое начинала и малое завершала. Часто обещала и редко исполняла. Супы пересаливала‚ салаты переперчивала‚ чаи переслащивала‚ мясо пережаривала до угольной корочки. На его пиджаке недоставало пуговиц…
…носки надевал непарные‚ трусы непомерные‚ рубашки случайного размера; в доме ничего нельзя было найти‚ кроме того‚ что никто не искал. Женщина в конторе – тихая неприметная мышка – навела порядок на его столе‚ сварила ему кофе‚ принесла из дома пирог с вишневым вареньем‚ и он обратил на нее внимание; она пришила пуговицу к его пиджаку‚ и он к ней ушел. Месяц провел в довольстве, накормленный‚ обстиранный и отглаженный‚ а затем затосковал в голос‚ ибо ложился в постель к той‚ которую выдумал‚ а просыпался возле той‚ которая была. Она не понимала даже‚ для чего люди поют‚ усердно варила супы, жарила мясо‚ шинковала капусту, но к этому быстро привыкаешь; пуговицы были пришиты крепкой ниткой‚ надолго‚ и он от нее ушел...
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
