Пунцовый как рак, я пустился наутек от бронзового грубияна.
43
Я остановился перед статуей, по-видимому изображавшей «Эксперта по гангстерам», забитого до смерти обозревателем теленовостей.
— Эй, дайте-ка взглянуть на ваше лицо!
— Еще чего — не получите.
Он упрямо отворачивался, словно стеснительная девушка или уродец.
— Вы настолько безобразны? Не потому ли?
— Вам меня не провести. Я на это не куплюсь.
— Знаете, кто я?
— Судя по одежде — гангстер. Хм. Видимо, просто ваш стиль?
— Я пришел сюда, чтобы вас уничтожить.
В тот же миг статуя «Эксперта по гангстерам» метнула горсть песка мне в глаза. И пока я промаргивался, он спрыгнул с постамента и скрылся в неизвестном направлении.
Я осмотрелся в галерее.
Спина статуи «Эксперта по гангстерам» мелькнула в горельефе колоннады. Он не терял надежды затаиться там, среди фигур.
— Стоять!
Я рванул спрятавшуюся статую за плечо. Он пытался укрыться между складками каменных одежд Андромеды и Афины. Статуи тихо плакали.
— Ах, что я за неудачник. Как влип. Пожалуйста, не смейтесь надо мной. Стоит подумать о том, что меня убивают, ноги сами уносят меня. Понимаете, когда тебя уже раз убивали — ощущение не из приятных. Поверьте, одного раза с меня вполне достаточно. Зачем вы хотите снова убить меня?
— Не знаю. Правда не знаю.
— А вот представьте, что к вам заявится кто-нибудь и прикончит вас за здорово живешь. Ну хорошо, вот он я, пожалуйста, убивайте. Забудьте про автомат, я не выношу этого шума. У вас есть какой-нибудь нож?
Я достал нож и примерился.
— Э-э! Что такое? Вы трясетесь!
— Я еще никого не убивал.
— Вздор! Слушайте: крепче сожмите рукоять и в момент удара действуйте всем телом, используя его тяжесть и инерцию. Готовы? Ну, давайте!
44
Нож вошел в статую «Эксперта по гангстерам» легко, как в масло.
— Готово! Вот это удар! О, как чудесно — и как паршиво!
Статуя «Эксперта по гангстерам» безвольно обмякла в моих руках.
— Господи, как больно. Боже правый, как это жестоко — убивать людей подобным способом. Ну как, довольны теперь, что наконец совершили убийство? Что это с вами, вы плачете? Продолжайте, не надо сантиментов.
Я посмотрел в глаза статуи «Эксперта по гангстерам».
— Простите, старина, но у нас, статуй, нет зрачков. Если вы покончили с делом, из-за которого явились сюда, не пора ли драпать с места преступления? Мне пора умирать и корчиться в предсмертной агонии, сами понимаете. Так что больше не отвлекайте меня, вы свое дело сделали.
Я уложил статую у ее родного пьедестала.
Я чувствовал себя точно надувная кукла, из которой выпустили воздух.
Когда я выбежал из галереи, сжимая голову руками, статуя «Эксперта по гангстерам» ухватилась за рукоять ножа, торчавшего из груди. Она тихо напевала:
Как больно
больно
больно
и
я боюсь
боюсь боюсь
боюсь убитым дважды быть
и более того
ни разу не намека на трагичность
и поэтому никто меня не будет помнить
печальна
как печальна
смерть моя.
45
Молодая дама за барьером приемной «Детского кладбища» следовала за мной точно тень, с восхищением наблюдая за каждым движением руки, расставляющей по пути бомбы с часовым механизмом.
— Эй.
— В чем дело?
— Почему у вас бетонные блоки на бомбах? Так ведь тяжело и неудобно.
— Это цементные колпаки. Они создают эффект направленности. Требуется замкнутое пространство, если хочешь устроить достаточно мощный взрыв. Слушайте, взрывчатка рванет через десять минут. На вашем месте я бы прекратил болтовню и спасался.
Элегантным жестом молодая женщина поднесла к глазам ручные часики с Микки-Маусом.
— Я бы так и сделала, но, к сожалению, на дежурстве. Не имею права покидать пост.
— М-да, сегодня вам явно не повезло. Тогда найдите стену потолще и спрячьтесь за ней, сторонитесь всего стеклянного, чтобы вас не изрешетило осколками, еще лучше — укройтесь под крышкой стола на всякий случай, если вдруг обвалится потолок. Ничего не гарантирую, но, может, и уцелеете.
— Попробую последовать вашему совету. Увидимся на выходе.
— Наверное, у вас в связи с этим будут проблемы?
— Да уж, представляю, еще какие. Хотя странно слышать сочувствие с вашей стороны, не так ли?
По-прежнему широко улыбаясь, молодая женщина направилась за свою стойку.
Да, думаю, с моей стороны это были действительно странные слова.
46
Три секунды.
Две.
Я сунул большой палец в рот.
Как в детстве.
47
Я зашел обратно на «Детское кладбище», чувствуя себя полностью разбитым. Взрыва не последовало. Не было ни вспышки, ни взрывной волны. Все оставалось прежним. На кладбище, как всегда, разливалась знаменитая томная элегия, записанная на бесконечном кольце пленки.
48
Молодая женщина лежала на полу вестибюля.
В боку ее зияла огромная дыра, сквозь которую вполне мог пролезть ребенок.
— Эй, очнитесь! Вы меня слышите?
Присев на корточки, я стал хлопать ее по щекам. Веки дрогнули, глаза чуть приоткрылись.
— Что с вами случилось? — спросил я.
— Это было восхитительно! У меня все тело отбило напрочь. Чувство такое, будто матка внутри взорвалась.
Девушка поморщилась. Лицо ее заливала смертельная бледность.
— Странно, кажется, будто у меня продырявлен живот.
— Вам это показалось.
— Да Я вообще ипохондрик.
Молодая женщина закрыла глаза.
«И уже никогда их не откроет», — подумалось мне.
Но тут ее веки снова приподнялись.
— Забавно, чувствую себя так, будто умираю.
— Просто игра воображения.
— Да-да, я знаю.
Молодая женщина закрыла глаза. Это был конец. На сей раз она на самом деле скончалась, на все сто процентов, вне всяких сомнений.
