Зик закрыл глаза и, запустив руки ей в волосы, провел ими по шее, по плечам и притянул ее ближе к себе.
— Ах… — тихо вздохнув, произнес он. — Милый мой ангелочек. Я приму его.
Эпилог
В «Метро» рекой лилось шампанское и повсюду стояли белые розы. Большинство музыкантов — друзей Челси, обычно редко пивших что-нибудь крепче кофе, подняли бокалы за здоровье невесты.
Моей невесты, с удовлетворением подумал Зик.
До него долетел счастливый смех Челси, который он узнал, даже несмотря на то, что в помещении стоял невообразимый шум. Он не сводил с нее глаз, пока она шла через весь зал навстречу ему — черные волосы шелковистой волной ниспадали на белое атласное платье. На мгновение Зик и думать забыл про шампанское, музыку, гостей. Она сама была для него музыкой — нежной, неповторимой, исполненной совершенства.
— Зик. — Она улыбнулась, глядя на него. — Что ты делаешь здесь, в самом углу?
— Смотрю на тебя.
— Тебе надо бы пообщаться с гостями.
Он быстро поцеловал ее.
— Я и так с ними общаюсь. Но, похоже, ни у кого из твоих друзей нет фамилий. Просто Джим, саксофон. Или Джоанна, вокал.
Взяв его под руку, она склонила голову ему на плечо, глядя на музыкантов, игравших на сцене.
— У Билли хорошо получается, правда?
— Да.
Билли, у которого через плечо был перекинут ремень саксофона, весь вечер почти не сходил со сцены. Все просили его поиграть еще. Для Зика много значил тот факт, что младшего брата окружает столько друзей, готовых в случае необходимости протянуть ему руку помощи теперь, когда он научился, как ее надо принимать.
Ведь Зик мало что мог посоветовать ему на этот счет. Он сам еще должен этому научиться. Правда, у него хороший учитель.
Самый лучший на свете.
Повернув голову, он снова посмотрел на Челси. Ее стройную шею украшал золотой медальон — его подарок. Она не разрешила подарить ей бриллиантовое кольцо, потому что вообще не носила колец.
Губы Зика изогнулись в мрачной усмешке. Единственное, что она «разрешила» подарить, — это дать возможность внести первый взнос за обнесенный оградой домик в викторианском стиле, который они вместе купили. Сбережения Зика ушли на то, чтобы поставить на ноги компанию, которую он основал в Саратоге.
А она подарила ему нечто такое, что ему еще нужно было учиться принимать: билеты на концерт музыки Моцарта в Центре искусств, кормушку для колибри, которую они собирались прикрепить к окну на кухне, и пару красных боксерских трусов. Преподнося их, она с серьезным видом сказала, что они очень подойдут ему теперь, когда он стал благовоспитанным человеком.
Она подняла голову от его плеча.
— Как поживаешь, Пит? — Челси улыбнулась вынырнувшему из толпы спортивному седому мужчине.
— Отлично, миссис Норт, — Он усмехнулся. — Вот не думал, что когда-нибудь настанет день, когда мне доведется увидеть этого парня в смокинге. Впрочем, должен признаться, что его смокинг и ваше платье вместе смотрятся совсем неплохо. Хотя, разумеется, рядом с таким платьем отлично будет смотреться все что угодно.
Челси рассмеялась.
— Я выбрала его, чтобы не ударить лицом в грязь рядом с Зиком в смокинге.
— Что ж, тогда вы сделали на редкость правильный выбор. — Он снова усмехнулся и поглядел на Зика. — И ты тоже, парень. Так что поздравляю.
Зик проводил старого друга взглядом, и у него вырвался тихий смешок.
— Чему ты улыбаешься?
— Просто я не сказал Питу, как по-пижонски на самом деле одет. Ну, например, что у меня под смокингом.
Челси чуть помедлила и, незаметно сунув руку под визитку, провела пальцем под поясом брюк.
— Красные боксерские трусы?
— Челси, я вот что подумал: когда мы приедем домой, я буду вести себя как благовоспитанный человек.
— Ой, как здорово! И я тоже буду благовоспитанной.
Улыбка исчезла с его губ, и он с серьезным видом посмотрел на нее.
— Тогда что мне тебе подарить?
— Давай подумаем. Твоя душа у меня уже есть.
— А что ты попросишь у меня потом?
— В таких трусах? — В ее глазах блеснули лукавые огоньки. — А разве нужно об этом спрашивать?
Он улыбнулся ей в ответ, чувствуя, как исходящее от нее тепло обволакивает его, словно музыка.
— Я и так уже твой, Челси. Навеки.
