– Так то ж мы пьяные были… – привел последний довод Сережа.
– Так в чем проблема?! – выкрикнул Леша.
– Не ори! Чего орешь? – успокоил Лешу деловой Витя.
– За этим дело не станет, – перешел на шепот Леша и отвел заговорщиков в сторону, подальше от чужих ушей.
А потом минут тридцать ребята обсуждали детали предстоящего мероприятия.
– Короче, два пузыря нам с собой, – считал Витя.
– Три, – вставил Леша.
– Правильно, – поддержал его Сережа. – Вдруг нам по полкило мало будет.
– Тогда четыре, – поправил Леша. – Я один для себя. Ну, чтоб не больно было…
– Разумно, – похвалил Витя. – Короче, четыре с собой, закусь. Ну там… колбаски, запить, огурчик, помидорчик, ну сам понимаешь…
Леша согласно кивал.
– Вот, – резюмировал Витя. – И как все закончится, то еще по пузырю за работу. Годится?
– По рукам, точнее, годится, – искренне обрадовался Леша.
В последний раз он чувствовал себя таким счастливым лет в двенадцать. Тогда он нашел на улице десятку и прокатал ее на каруселях.
Начали утром. Утром, когда родители несчастного призывника отправились по своим рабочим делам.
Леша накрыл на стол. Стол не был обильно уставлен закусками, но «боевики» остались довольны. Четыре бутылки водки, несомненно, служили лучшим украшением стола, гордо возвышаясь над нарезанными ломтями помидорами и огурцами, посыпанными крупной солью. Аппетитно выглядел и батон колбасы.
– Чего колбасу не порезал? – ворчал Витя, с удовольствием потирая руки.
– Не успел, – ответил Леша.
Оплошность вскоре была исправлена, и заговорщики уселись за стол. Водку разлили по стаканам. Налили и Леше. Налили первый в его жизни стакан водки.
– За что пить будем? – спросил Витя.
– Давай за Леху, – предложил Сережа. – За тебя, чувак! За твое здоровье!
– Ты что? Сдвинулся? Мы здесь зачем собрались? Врубаешься? Какое ему, на хрен, здоровье?
– Тогда за нас с тобой. Нам-то здоровье не помешает?
– Давай за нас. Поехали, – провозгласил Витя и по-взрослому опрокинул водку в рот.
Леша последовал его примеру и поперхнулся. Поперхнулся и закашлялся. А еще ему совершенно не понравился вкус водки. И вкус этот был неприятным для Леши, точнее, противным. Справившись с кашлем, он по совету товарищей смешал водку с соком и пропихнул в себя этот коктейль. А вот состояние легкости, которое почти сразу последовало за этим, Леше понравилось. А еще его сразу сильно развезло. И он сидел, пуская слюни, и мычал. Мычал, как корова, точнее, как бык.
Витя и Сережа перестали обращать на него внимание. Чего, в самом деле? Водки много, закуски хватает. Они мирно беседовали, выпивали и время от времени выходили на балкон покурить. А потом и вовсе перестали соблюдать эти никому не нужные условности и курили прямо здесь, в комнате, сбивая пепел на ковер, а окурки тушили о полированную поверхность цветного телевизора «Витязь».
С водкой друзья явно перестраховались. Леша уже давно спал, свернувшись калачиком под столом, и двух пузырей ребятам хватило за глаза. Наконец Витя вспомнил об оказанном им Лешей высоком доверии.
– Серый, слышь?
– Ну…
– Баранки гну. Его ж это… скворечник ему снести надо.
– Чего? – не понял разомлевший Сережа.
– Морду набить. Ну! Лехе, говорю, рыло свернуть надо.
– Епэрэсэтэ, за что?! – ужаснулся Сережа. – Он нам бухало поставил, за что его?
– Забыл, что ли? – Виктор быстро напомнил другу, почему и зачем они здесь.
Сережа покопался в памяти и… действительно вспомнил. Вспомнил, точнее, твердо осознал, в чем заключается его долг. Долг друга и однокурсника. А Сережа не привык подводить друзей. Он заглянул под стол и опять понял, твердо понял, точнее, осознал, что не сможет ударить это беспомощное существо, так сладко чмокающее губами.
– Витек, я че-та не могу.
Жестокосердечный Витек полез под стол за Лешей. И тоже понял. Витя тоже понял, что рука его, такая беспощадная в выдуманной дискотечной драке, теперь не сможет подняться на Леху.
– Давай его хоть на диван переложим, – заботливо предложил он Сереже.
Сережа взял спящего друга за уши и хотел приподнять Лешу, но выпитая водка сказалась на координации движений. Неправильно оценив расстояния и высоту, Сережа ударил голову Леши о стол. Леша застонал и отчетливо осознал, что сейчас с ним будут делать его приятели. В этот момент ему стало до жути жалко себя, и он решил отложить, отложить на время выполнение задуманного. А точнее, решил отбиваться. Он взмахнул бессильной рукой и тыльной стороной ладони слегка задел Сережу по щеке.
– Он меня ударил! Витек, он меня ударил, – возмутился Сережа.
Злоба. Злоба и водка ударили в голову Виктора. С криком «Наших бьют!» он нанес первый удар. Леша ответил, вяло толкнув его ногой.
– Ах, ты сволочь! – взбесился Витя и начал гневаться, точнее, разозлился, а еще точнее, рассвирепел.
Когда все было кончено, Леша лежал под столом. Но ему не было так хорошо, как в тот момент, когда он выпил первый стакан водки. Теперь ему было плохо. Плохо и больно. А еще он чувствовал, отчетливо ощущал, что его избили.
Уставшие и тяжело дышавшие Сережа и Витя выпили для успокоения расшалившихся нервов и потянулись к выходу. Они по хозяйски захлопнули дверь и нос к носу столкнулись с мамой Леши.
– Вы кто? – грозно спросила тетка едва держащихся на ногах молодых людей.
– Мы друзья Лехины, точнее, Лешины, – успокоил ее Витя.
– Да, – топнув для убедительности ногой, подтвердил Сережа. – Друзья.
– А где Леша?
– Там, под столом лежит, – ответил Витя и громко рыгнул.
– Под столом, – повторил Сережа.
Материнское сердце почуяло неладное, и Лешина мама ринулась в квартиру.
А потом мама Леши поставила на ноги, а точнее, на уши всю столичную милицию. Но, так как из квартиры ничего не пропало и Леша категорически отказывался писать заявление, никто никого не искал.
А маме он рассказал, что сидел дома и занимался. Занимался и готовился к физике. В дверь позвонили. Он, Леша, открыл. Открыл дверь, так как звонили. А звонили в звонок. И он открыл. Ворвались двое неизвестных. Неизвестные из хулиганских побуждений сервировали стол, не забыв поставить на стол принесенную с собой водку. Потом они пили, закусывали и курили. Леша попытался пресечь бесчинство молодчиков, но неизвестные его избили. Избили и влили водку в это, уже избитое, бесчувственное тело. Сам Леша не пил. То есть добровольно не пил.
А еще Леша через неделю почувствовал себя сносно. И ему пришлось пойти в военкомат. Но в армию он так и не пошел, точнее, его не взяли. У Леши оказалось больное сердце. И с таким сердцем, больным сердцем, в армию его не призвали. А Леша тогда понял, что у него не сердце больное, а сам он – обыкновенный лох. Это он точно знал и отчетливо верил в это. Потому что только лох, который не подлежит призыву, будет просить себя избить, чтобы избежать этого самого призыва, которому именно он и не подлежит.
