Второй триместр беременности. Вика не могла поверить, что это словосочетание имеет к ней непосредственное отношение. Она и правда стала чувствовать себя лучше, как и обещали авторы “Интерактивного календаря беременности”. Лучше физически, но не морально.
В дверь позвонили.
“Опять Поли”, – поморщилась Вика. Если бы она могла себе позволить не впускать на порог тетушку Поли, она непременно бы это сделала. Но, зная активную жизненную позицию соседки, Вика не сомневалась, что, не открой она ей хоть раз дверь, та вызовет милицию, пожарных, МЧС и убедит их всех, что дверь надо взломать, потому что ее соседка умирает.
– Ну ты даешь, мать! – В открытой двери вместо ожидаемой тетушки Поли маячила стройная фигура Корольковой. – Я уже хотела Гришиных ЧОПовцев подключать, чтобы тебя искать. У тебя телефон отключили? – Королькова сняла туфли и порулила в комнату.
– Не знаю. Может, и отключили.
Королькова подняла телефонную трубку:
– Не ври. Все работает. Ты просто лежишь тут две недели, рефлексируешь. Не стыдно?
– Нет.
– Ты же психфак окончила. Тебя же учили, что человеческая психика после потрясения проходит фазы отрицания, агрессии и апатии. И учили, кстати, как с ними справляться и переходить на следующие ступеньки: принятие ситуации, поиск выхода. Пузик, между прочим, тебя в солидную контору рекомендовал. Они заинтересовались, а ты себя так непрофессионально ведешь.
– Спасибо. Боюсь, мне уже не понадобится, – сказала Вика.
– Что-то нашла?
– Нет. Я просто на аборт не попала. Не думаю, что друзей Пузика заинтересует киндер-сюрприз в роли директора по персоналу.
Королькова несколько секунд молчала, потом села на диван, достала из сумочки сигарету и, щелкнув зажигалкой, велела:
– Рассказывай.
Вика рассказала про Моню, травмпункт, державшийся неделю жар и пришедшие ему на смену апатию и нежелание что-либо делать.
Только в конце ее рассказа Королькова, спохватившись, затушила сигарету:
– Извини, я как-то не подумала, что тебя теперь обкуривать нельзя. – И после небольшой паузы продолжила: – Знаешь, Вика, что ни делается, все к лучшему. Тебе уже тридцатник, возможно, это последний шанс родить ребенка.
– Умная ты какая, – разозлилась Вика, – родить – дело нехитрое. Потом-то что с ним делать?
– Не скажи. У меня вот детей никогда не будет. Во всяком случае, врачи так говорят.
– Усыновите.
– Я бы усыновила, да Пузик против. Он же не подозревает о масштабе проблемы. Думает, что еще может получиться. Хочет свои гены передать.
– Лысину и маленький рост? – не удержалась Вика.
– Не угадала. Пузико и аналитический склад ума.
– А-а, вот видишь, ему есть что передавать. А нам по папиной линии чудес ждать не приходится.
– Не говори так, Вика. Я не верю, что мужчина, с которым ты пошла на интимные отношения, такое уж ничтожество. Ты, как всегда, преувеличиваешь.
– Он не ничтожество, Свет. Он просто никакой. Среднестатистический. Да еще и фамилия Чебурашкин. И уши большие.
– Вот! А ты говоришь – среднестатистический, – засмеялась Королькова.
Вика тоже улыбнулась, но буквально через секунду ее улыбка погасла, и она трагическим голосом обратилась к подруге:
– Свет, что мне делать? Может, можно где-нибудь аборт за деньги организовать?
– Ты что, с ума сошла? На пятнадцатой неделе беременности?
– А как я буду жить? Без работы, без мужа, на съемной квартире. Не в Кувшиново же мне возвращаться.
– Давай рассуждать конструктивно. Во-первых, в “Оптиме” тебе должны выплатить компенсацию.
– Ага, сейчас они мне принесут тяжеленький конвертик на блюдечке с голубой каемочкой. Размечталась!
– Хорошо. Давай так. Страховка медицинская у тебя до какого?
– До февраля, кажется.
– Хорошо. Большую часть беременности покрывает. Ты можешь начать искать работу, но такую, чтобы дала возможность спокойно ребенка родить и первые месяцы находиться с ним дома.
– Это что же за работа такая? – язвительно спросила Вика. – Подъезды мыть?
– Нет. Сейчас куча тренинго-консалтинговых фирм на рынке. Ты могла бы предложить им свой собственный тренинг. Это отличный вариант. В офис каждый день ходить не надо, сама регулируешь нагрузку, и деньги, я тебя уверяю, вполне приличные.
– Да, так они меня там и ждут. С распростертыми объятиями. Беременная тренерша без опыта соответствующей работы. Мечта работодателя.
– Вика, ты прекращай так думать. Ты же знаешь, что мысли материализуются. Объясняю: тренинг ты пишешь сама. Уверена, что ты в “Оптиме” и раньше их по сто раз проводила. Посмотри в Интернете, что предлагают на рынке. Найди свою нишу. Далее мы сочиняем тебе резюме, в котором указываем, что ты совмещала работу в “Оптиме” с консалтингом как индивидуальный тренер. Мой ресторан, холдинг Пузика – ну и еще кого-нибудь подтянем – дают тебе рекомендации. И все, вуаля, рассылай по адресам.
– Не знаю. Может, ты и права…
– Но главное, Вика, – продолжала воодушевленная успехом Светка, – помни о ребенке. Не перегружай себя и старайся мыслить позитивно. Он же не виноват, что его мама впала в депрессию.
– Нет, он как раз и виноват, – перебила Вика.
– Нет, Вика. Он не виноват. И ты сама это поймешь, если постараешься взглянуть на вещи объективно. И кстати, я бы на твоем месте рассказала обо всем Чебурашкину. Он должен тоже принять участие в общем деле.
– “Зло должно быть наказано”, – процитировала Вика, и они обе рассмеялись.
– Пообещай мне, что, если тебе будут нужны деньги, ты обязательно ко мне обратишься, – потребовала на прощанье Королькова.
– Торжественно клянусь, – произнесла Вика.
– И еще.
– Ну?
– Крестной маленького Чебурашкина, чур, буду я! Договорились?
– Договорились. Спасибо тебе, Светка.
После ухода Корольковой Вике впервые за последние две недели полегчало. Она поймала позитивный импульс, посланный ей подругой, и постаралась взглянуть на ситуацию под другим углом. Может быть, все действительно не так уж плохо. Сколько женщин рожают детей без мужа, и ничего. Может быть, лучше так, чем всю жизнь прожить без ребенка? И на работу она сможет устроиться, права Королькова в том, что можно найти подходящий вариант. Надо только захотеть. У Вики неожиданно проснулся аппетит. “Что-то Поли сегодня запаздывает”, – с неудовольствием подумала она, заглянув в пустой холодильник.
Примерно через полчаса Вика решила, что надо выйти на улицу. В магазин. Неудобно продолжать пользоваться добротой тетушки Поли, пора, как говорится, и честь знать. Только она влезла в узкие джинсы, с удовольствием отметив, что практически не прибавила в весе да и живот все еще не виден, как в дверь позвонили.
