Погружение во тьму оказалось долгим. Ошеломительно долгим. На миг вор испугался, что портал вообще не имеет выхода. Но лишь на миг…
Пескоеды — ночные ящеры. Избрать полдень для проникновения в храм было правильно, большинство обитателей должны были спать, за исключением стражи. Но и воины не ждали вторжения изнутри хранилища.
Охранникам у входа в большой темный зал понадобилась целая секунда, чтобы осознать угрозу и обернуться. Вполне достаточно для парочки коротких заклинаний.
…Свет вспыхнул под самым потолком… Просто свет, игрушка для детенышей, освоивших азы колдовства, но ведь для пескоедов родная стихия — тьма!..
…Походный плащ прильнул к телу, становясь облегающей броней, а наклеенная чешуя стальной рыбы с легким звоном сошлась в непробиваемую кольчугу…
…В руке появился невесомый призрачный клинок — боевое заклинание начального уровня…
Вовремя!
Стражи Ловца не рождались магами, однако стальной меч или костяная пика в руках бойцов, с яйца воспитанных в единоборствах, ничуть не хуже призрачного клинка…
Первый прыгнул прямо от двери. Челюсти пустынников малы, а зубы мелки, куда опаснее два окованных сталью когтя на шпорах и еще два таких же в руках… Но призрачный клинок легок и быстр, а ослепленный яростью враг — беспомощный враг. К тому же ослепленный и в буквальном смысле… Живое и жадное до плоти полотно прозрачного тумана изогнулось навстречу пескоеду, выигрывая для медлительного мага одно мгновение…
Кровь из рассеченного тела еще не успела плеснуть под ноги, когда прыгнул и второй страж. Прыгнул расчетливее и гораздо опаснее, сумев обогнуть клинок и ударить сам, прежде чем поверг жертву навзничь… Вот только в полете трудно хорошо прицелиться. Раскрытая пасть исторгла хрип, два «когтя» в руках проскрежетали по чешуе… А поверженный маг лишь крепче сжал зубы на излишне длинной шее противника. Недаром ведь разум дан только хищникам, а континентальные хищники всегда были крупнее пустынных…
Бронзовые пластины оказались мягче зубов с наконечниками из граната. Броня прогнулась, и в глотку Ихасса заструилась покидающая воина жизнь. Еще несколько мгновений, и вот наконец можно сбросить с себя агонизирующее тело…
Вор поднялся и осмотрелся. Да, он попал по адресу. Он никогда не узнает, как выглядит цитадель Ловца снаружи, и не увидит города пескоедов вокруг нее. Связь двух святынь — прошлой и настоящей — оказалась сильнее любых магических барьеров. Портал выбросил вора прямо в зал хранилища, доступ в который считался для чужаков невозможным. Даже стража здесь была скорее церемониальной, иначе маг не выстоял бы.
…Ловец был здесь.
Ох уж эта мода на внешние эффекты, она охватила даже пескоедов! Пульсирующий магической тьмой алмаз оказался вправлен в золотое кольцо, висящее без всякой опоры точно посредине круглого и не такого уж большого на поверку зала. Как здесь умещались бесчисленные хранители во время церемоний? Или рисковали выносить святыню под луну?
Вопрос останется праздным, потому что некому будет на него отвечать.
Ихасc промедлил еще только одно мгновение, а потом протянул к кольцу руку. Никакой охранной магии здесь уже не было, только слабенькое заклинание левитации, купленное жрецами у континентальных магов…
— Я знал, что кто-нибудь из вас явится сюда… — Этот голос донесся со стороны двери, и вор не смог не обернуться.
Чщахт! Карающий факел отцов Огненного гнезда! Владелец первого очага обители свечи! Ну что ж… Если у вора и теплилась надежда убраться домой живым, то всерьез он ее все равно не воспринимал.
— Тогда почему пропустил меня? — Вопрос прозвучал фальшиво — Ихасc не хотел знать ответа, но соперник снизошел до него:
— Потому что я не готов начать войну гнезд! Если ты выкрадешь камень у пескоедов, они станут врагами половины семейств континента, той, что пошла за вами, мятежниками. Если же я отдам тебя пескоедам — войну начнут сами мятежные гнезда. Но главное, я так же, как и ты, хочу, чтобы Ловец Веков покинул цитадель. Давай присядем и поговорим о том, как нам решить это затруднение.
Ихасc присел на корточки, не опускаясь на пол целиком и не перенося вес тела на хвост. В случае нападения шансов у него не было в любом случае, но быть захваченным врасплох все-таки не хотелось.
— Хорошо. Поговорим. Если только ты не станешь проповедовать мне истинный путь отцов Огненного гнезда.
— Не стану. — Чщахт скрестил руки в отрицательном жесте, и вор невольно насторожился — от этого жеста так просто было перейти к заклинанию отрицания жизни. — Да и проповедовать — это ваш путь.
— Потому что он лишен насилия… — откликнулся Ихасc.
— Мне странно это слышать. Разве не насилие ваш план разрушения цивилизации Ствола?
— Насилие — это торжество силой над равным. Приматы Ствола — не равные. Мне тоже странно слышать такие слова от тебя, Карающий факел.
— Я караю за преступления, а не за принадлежность к биологическому виду. И потому прошу отдать мне камень без боя. Обещаю, что в этом случае я помогу тебе навести обратный портал и скрою причастность мятежных гнезд к пропаже. А с Обителью свечи пескоеды не станут воевать, даже если заподозрят меня.
— Этому не бывать, — уверенно ответил вор. — Я все равно планировал умереть сегодня.
— Это можно устроить, — согласно кивнул Чщахт. — Но что тебя толкает к такой жертве? Долг? Едва ли — у вора нет долга ни перед кем, кроме себя. Доверие? Отцы мятежных гнезд слишком слабы, чтобы доверять им. Значит, остается вера… Неужели ты действительно веришь, что прорыв Хаоса на Землю возвысит мощь Смарри?
— В чем же еще наша сила, если не в первозданном Хаосе? — изрек вор. — Проникнув на Землю, этот источник станет близок и доступен, как никогда. К тому же, если сам Ствол Древа окажется погруженным в Хаос, именно Смаррь станет самой вероятной его ветвью! Мы сможем позабыть о борьбе за каждое следующее тысячелетие…
— Я знаю ваши мятежные догмы, — перебил Чщахт, — не нужно пересказывать мне все лжеучение. Я даже знаю детали вашего плана о гиперборее-отступнике и о ведьме — агенте влияния на самой Земле… Но знаю я и еще кое-что что, о чем ты, возможно, позабыл. Среди мятежных гнезд нет ни одного, которое славилось бы силой своих предсказателей.
— Что с того? Там, где Хаос, никакие предсказания не точны.
— Не точны, правильно. Но они возможны. И предсказатели гнезда Прозрения в один голос твердят о провале вашего плана. Отдав камень гиперборею, вы добьетесь только одного: сила святыни иссякнет.
— Вот как? — Ихасc презрительно пощелкал правой стороной челюсти. — И кто же остановит пришествие первозданного?
— Смейся, вор. — Голос соперника вдруг стал едва ли не торжественным. — Это будут люди!
Секунду Ихасc молчал, пытаясь понять, не уловка ли это, чтобы отвлечь внимание… А потом действительно засмеялся. От души, во всю силу легких, выкашливая попутно излишки мокроты, образовавшиеся в сухом воздухе Пустыни… Под конец он даже оперся на хвост. Терять было нечего, он знал, что смеется в последний раз.
