— Ты справишься? — спросил Кайан. — Убери эту корзину!
— Нет! — возразила Роксана. — Она нужна мне!
Кайан перенес в колесницу раненого воина и усадил Юрия позади Вала. Роксану охватила дрожь. Все происходило так быстро, что у нее не оставалось времени, чтобы подумать. Теперь… теперь она видела, что побег невозможен. Она заметила, что слева к ним подбирается вооруженный отряд солдат Птолемея.
Кайан схватил ее за руку.
— Ты едешь со мной.
— Я… — начала она. Ее глаза сверкали.
— Молчи!
Он посадил ее на коня и сел сзади. Тиз уже направлял лошадей с площади, сзади мчались мальчики. Кайан ударил коня. Когда над их головами засвистели стрелы, он прикрыл ее собой. Наконец они выехали с площади и помчались по улице.
Птолемей, кашляя от едкого дыма, смотрел на развалины опочивальни Роксаны. В двух местах еще полыхал огонь, но благодаря усилиям вышколенных солдат пожар удалось остановить. При первых сигналах тревоги командующий отправил донесение царю. Птолемей покинул место казни у усыпальницы Александра и вернулся во дворец.
Сотни стражников и слуг ведрами носили воду из искусственного пруда, в то время как остальные перекрывали проходы, убирали мебель и занавеси, чтобы спасти их от пожара. Дворец в основном был выстроен из камня. Он состоял из отдельных помещений, соединенных проходами, поэтому пострадала лишь его десятая часть.
— Где она? — спросил Птолемей у главного евнуха. — Где госпожа Майет? Она не пострадала? Ее перенесли в другое место?
Евнух упал на колени в теплую золу. Визирь и свита царя отступили назад, чтобы участь евнуха не постигла и их.
— Нет, ваше высочество, — сказал главный евнух. — Ее никто не видел.
— Ты спрашивал у ее рабынь?
— Да, да, конечно, — запинаясь, сказал евнух. — Но они… в панике из-за пожара… глупые девушки…
Лицо Птолемея исказил гнев.
— Сейчас же найди ее, или…
— Ваше величество!
Двое греческих солдат приближались к царю и его свите. Птолемей умолк и повернулся к ним.
— Что такое? Вас послала госпожа Майет?
Один из них, приземистый македонянин, заговорил:
— Мы видели ее. Она приказала подать колесницу незадолго до того, как начался пожар.
Птолемей узнал о том, как Роксане хитростью удалось покинуть дворец против его воли, как она сбежала от охранников и сама управляла колесницей. Тут подоспели и новости о побоище на площади.
— Я хочу, чтобы Кайана и госпожу Майет взяли живыми, — приказал он своим военачальникам. — Они еще не покинули город. Кто доставит ее целой и невредимой, получит золота столько, сколько она весит. Кто повредит хотя бы ноготь ее мизинца, будет приговорен к смерти. Кайан тоже должен быть живым и здоровым, чтобы предстать перед судом. Остальные мне не нужны. Разыщите их, иначе я лишу вас заслуг и найду вам замену получше.
Тревожно было в Александрии. Правда, никто не пытался задержать их, кроме двух городских охранников. Но Тиз пустил лошадей прямо на них, и египетские солдаты отбежали в сторону, посылая им вслед проклятия.
Когда они достигли берегов озера Мареотис, на землю опустилась ночь. Кайан разобрал колесницу и бросил ее в озеро. В результате столкновения с городскими стражниками у них оказалась еще одна маленькая лошадь, на которую сел Юрий.
Вал ехал на одном коне вместе с Баманом, который потерял много крови из-за раны в плече, но еще мог держаться в седле. Хомиджи был тяжело ранен, и Тиз, разорвав тунику Юрия, привязал его к шее коня.
Кайан ни слова не сказал Роксане с тех пор, как посадил ее на своего коня. Сейчас он спросил, желает ли она везти свою драгоценную корзину дальше или бросит ее здесь.
— Я повезу ее, — ответила она. Его тон был недружелюбным, но у нее не было времени выяснять почему. Их вот-вот мог настичь Птолемей, а родина, где они могли чувствовать себя в безопасности, была еще очень далеко.
Юрий успел стереть с лица сурьму и снять женскую одежду. Он оставил лишь кусок грязной материи, который обмотал вокруг бедер, чтобы стать похожим на сына простого селянина.
— Зачем ты это делаешь? — поддразнил его Вал. — Из тебя получилась неплохая девочка.
Юрий ответил ему словом, годным лишь для солдатских ушей.
— Сколько ему лет? — спросила Роксана.
Кайан посмотрел на нее с подозрением.
— Семь. Это не твой сын.
— Чей же он? Твой?
— Да.
— Ах, значит, у тебя есть жена. — У нее странно заныло внизу живота: ощущение было таким, словно она проглотила камень. — Я не знала.
— Прошло восемь лет, как мы не виделись, — ответил он прежним презрительным тоном. — Многое изменилось.
— Я… я рада за тебя, — солгала она.
— Его мать умерла.
— Прости. — Она вздохнула. — Может быть, Вал мой сын?
— Нет. Оба мальчика — мои приемные сыновья. Они оба сироты.
— Они братья?
— Да, теперь они братья.
— А где мой сын? Он жив? Что ты сделал с ним?
— Он жив и надежно спрятан. Тебе придется поверить мне. — Кайан кивком головы указал на лошадей. — У нас нет времени на болтовню. Поехали.
Она прикоснулась к его руке.
— Наверно, для вас будет безопаснее, если я не поеду с вами. Гордость Птолемея уязвлена. Он не отпустит меня. Мое присутствие…
Кайан кивнул на коня, еле видневшегося в сгущающихся сумерках. На черно-сиреневом небе мерцали звезды.
— Если ты хотела остаться у Птолемея, не нужно было убивать его стражников.
Он помог ей взобраться на коня.
— Мой отец жив?
— Да. — Он повернулся к остальным. — Поехали. Надо добраться до Нила, если мы хотим иметь хоть какой-то шанс избежать встречи с солдатами Птолемея.
— Кайан, что произошло? — спросила она негромко. — Почему ты сердишься на меня?
— Зар и Изад были убиты в храме богини Исиды. Они были достойными воинами.
— Мне жаль. Я не знала их, но уверена, что это были хорошие люди.
Это был вовсе не тот Кайан, который приходил во Дворец голубого лотоса и объяснялся ей в любви. Что произошло, почему он так изменился? Странное ощущение в ее животе сменилось тошнотой.
— Ты считаешь, что я виновата в их смерти?
— Это ты привела солдат Птолемея в храм?
Подобное обвинение настолько возмутило Роксану, что она на время лишилась дара речи.
— Конечно, нет, — возразила она, — как же я могла…
— Значит, кто-то следил за тобой прошлой ночью, или же кто-то знал о вашей встрече и доложил Птолемею.
