Кстати, разговаривали они на дикой смеси языков, понятной обоим без всяких предварительных условий. Так было всегда, при каждом «выпадении». Язык был частью узнаваемых обломков другого, привычного мира – как вещи, как тела и как мысли…
– Ищете кого-нибудь? – спросил Янус, понимая, что остается пока в живых отнюдь не по причине благоприятной фазы.
– Угадал, сынок. Я ищу Черного Хирурга. Не встречал?
Янус помолчал, гадая, на кого он похож в своем черном джинсовом костюме и черном плаще.
– Может быть, и встречал. Зачем он вам?
– Не играй со мной в эти игры, дурачок, – посоветовал незнакомец.
Он слегка повернул голову и показал пальцем на опухоль за левым виском, нарушавшую симметрию черепа. Волосы в этом месте выпали почти полностью, и опухоль напоминала огромную уродливую шишку. Или крайний сегмент червя, высунувшегося из норы.
– Мой «всадник» накрылся. Говорят, Хирург может помочь.
– А если нет?
– Тогда, пожалуй, мне придется убить его. Ну и тех, кто окажется поблизости. И себя, конечно. Не буду же я ждать, пока ОНО проснется…
Янус догадывался, о чем идет речь. Он тоже не хотел бы, чтобы ОНО проснулось и превратило его в муляж. А с тем, что происходит, когда сам он спит, Янус давно смирился.
Вдруг издалека донесся долгий протяжный гудок. Янус невольно вздрогнул.
– Что это было? – спросил он.
– Адский поезд, – оскалился чужак. – Хочешь прокатиться?
– Может быть. Смотря в какую сторону.
Незнакомец заржал так, словно Янус выдал что-то невероятно смешное. Тот начал прикидывать, не воспользоваться ли приступом веселья и попытаться выбить револьвер, но холод все сильнее сковывал мышцы, да и смех резко оборвался.
– Хорошо сказано, мой мальчик. Но это всего лишь шутка. Бессмыслица. Если уж оказался в Мусорной Долине, то остается один путь. С головой у тебя, кажется, все в порядке. Кого же ищешь ты?
– С чего вы взяли, что я кого-то ищу?
– Ну-ну. – Незнакомец укоризненно ухмыльнулся и покосился на револьвер – дескать, сегодня я задаю вопросы.
– Не я ищу. Меня ищут.
– Врешь, сынок. Но я сам тебе скажу. Шепотом. Как насчет Дома Святых? Угадал?
Где-то неподалеку завыл зверь – то ли волк, то ли одичавшая собака. Несмотря на близость огня, мороз продрал до костей от этого воя. Лицо Януса приобрело землистый оттенок.
– Да уж, проклятое место, – с удовольствием прокомментировал незнакомец. – Похоже, мы оба ищем прошлогодний снег. Почему бы двум обреченным бродягам не объединить свои бесплодные усилия?
Янус не верил ни единому слову проходимца. Впервые за все время, которое он провел в Луна-парке, ему предлагали помощь. И кто? Существо с испорченным «всадником». Хуже, чем сумасшедший…
Он посмотрел на револьвер. ТАМ у него был почти такой же. Игрушечный. Папа купил.
– Слушайте, эта штука стреляет?
– Не знаю. Давай проверим! – предложил незнакомец и приставил
ствол к его голове.
Ощутив холод металла, Янус глубоко вздохнул.
– Может, побережете патроны? Они нам еще пригодятся.
– Хороший совет, малыш. Пойдем выпьем?
– Я не пью.
– Зато я пью. В «Последней четверти» подают кефир.
22. МАРК
Лабиринт был не так уж велик. Поезд, двигавшийся со скоростью пешехода, преодолевал извилистый маршрут всего за несколько минут. Марк был не в силах сосчитать даже секунды. Его обступил абсолютный мрак. Дыхание было аритмичным. Он чувствовал себя голым, а волоски на коже торчали, превратившись в сенсоры, которые улавливали все – от легчайших движений воздуха до изменения влажности. И конечно же, приближение того, что излучало липкий страх…
Он миновал какой-то грот, из которого вдруг донеслось громыхание сцепок и стук колес на стыках рельсов – звуки приглушенные и неправдоподобно далекие, как будто состав проходил в километре отсюда. Но Марку было отлично известно, что в пределах слышимости проложены только трамвайные пути…
Раздавшийся потом пронзительный гудок окончательно вычистил его мозги, вяло сопротивлявшиеся наступлению абсурда. С этого момента он даже не пытался ничего анализировать. У него осталась единственная цель – найти Яна и убраться подальше.
Что-то мохнатое и одновременно склизкое упало на лицо. Он схватил ЭТО ладонью. На ощупь – вуаль из паутины, которая пропитана чем-то, напоминающим блевотину с желчью. От омерзения он и сам едва не выблевал недавно выпитое пиво. Недавно? Ему казалось, что с тех пор прошли годы…
Нечего и думать о том, чтобы очистить лицо и руки. Он отодрал «паутину» от век, хотя смотреть все равно было не на что. Но так по крайней мере он избавился от ощущения, что веки склеены.
Между тем его пальцы одеревенели от холода. Куртка похрустывала, будто была сделана из толстой бумаги. Еще через несколько шагов он проломил подошвой корку льда, которой подернулась вода. И щекой ощутил чье-то зловонное дыхание. Во всяком случае, прерывистые потоки тепла, сопровождаемые смрадом…
Возможно, зверь притаился в темноте. Марку хотелось так думать. Ему было удобно так думать, дабы свести то, о чем нельзя и помыслить, к понятному и вообразимому. К счастью, новая пытка длилась не очень долго. Или же он сам двигался быстрее, чем ему казалось. Он будто полз вдоль съемочных павильонов студии, специализировавшейся на реализации кошмаров, и подслушивал то, что происходило в иной реальности. Случайный свидетель? Может быть. А иная реальность, конечно, иллюзия. Но не для его сына.
И он «подслушал» следующее: рев урагана, колокольный звон, яростный шепот на незнакомом языке, молитву, которую гнусаво тянул священник… У Марка появилась слабенькая надежда, что это и в самом деле какая-то странная игра – пугающая до чертиков, но не угрожающая жизни. И где-нибудь на выходе он получит свой приз – например, Яна. Довольного, целого и невредимого…
Однако нелепая надежда очень скоро угасла. Что-то ткнулось ему в грудь. Он пошарил перед собой руками, пытаясь определить, с какой стороны можно обогнуть препятствие. Его руки двигались в пустоте, пока не встретили… чужую руку, и пальцы невольно сомкнулись на запястье.
Он вздрогнул, и эта дрожь передалась руке, которая покачивалась, как антенна на пружине. Его пальцы начали ощупывать конечность, продвигаясь от запястья к локтевому сгибу. Сам он не мог выдавить из себя ни звука. И тот, другой, которому принадлежала рука, тоже молчал. На этот раз не ощущалось дыхания, и не было даже тепла, исходящего от человеческого тела…
Протез. Он держался за бесчувственный, черный, сделанный из упругого материала протез. Догадавшись, Марк едва не пустил в джинсы теплую струйку. Но в конце концов, протез – это не так уж страшно, правда? А откуда пот? И как отличить свой собственный холодый пот от выделений, покрывающих чужую руку?..
