Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
Выглядел Уэйкфилд лет на сорок – возраст необычайно юный, если принять во внимание занимаемый им пост. Как и большинство хороших клакеров, он вырос вместе со своей профессией. Первому вычислителю лорда Бэббиджа, всеми почитаемому реликту, не исполнилось еще и тридцати лет, но ошеломительный прогресс вычислительной техники определил уже судьбы целого поколения.
– Прошу простить меня за задержку, – сказал Мэллори. – Я слегка запутался в ваших коридорах. Для Уэйкфилда в этом не было ничего нового.
– Не хотите чаю? У нас замечательные бисквиты. Мэллори покачал головой и открыл серебряный портсигар.
– Курите?
Бледный Уэйкфилд побледнел еще больше.
– Нет! Нет, спасибо. Здесь курение строжайше запрещено.
– Понимаю... – Мэллори убрал портсигар. – Только я не очень понимаю, что может быть плохого от хорошей сигары.
– Пепел! – отрезал Уэйкфилд. – И частицы дыма! Они плавают в воздухе, попадают в смазку, загрязняют аналитические устройства. А прочистить все машины нашего Бюро... Вы и сами понимаете, какой это адский труд.
– Конечно, конечно, – согласился Мэллори и поспешно сменил тему. – Как вам, вероятно, известно, я палеонтолог, но все же имею какое-то представление о клакерстве. Сколько у вас тут ярдов зацепления?
– Ярдов? Мы считаем шестеренки милями,доктор Мэллори.
– Правда? У вас столько мощностей?
– Скажите лучше, столько возни, – отмахнулся Уэйкфилд; его руки были затянуты в ослепительно белые перчатки. – Шестеренки при вращении трутся, нагреваются, расширяются, зацепление становится слишком плотным, на зубцах появляются выбоины. В сырую погоду портится смазка, а в сухую – работающая машина создает небольшой лейденский заряд, притягивающий всякую пыль и грязь. Сцепления заедает, перфокарты липнут к загрузчикам. – Он вздохнул. – Мы давно уже поняли, что никакие предосторожности, касающиеся чистоты, температуры и влажности не могут быть чрезмерными. Даже наши бисквиты к чаю пекут особо, чтобы снизить риск крошек!
Выражение “риск крошек” показалось Мэллори довольно комичным, но серьезное лицо Уэйкфилда не допускало и мысли о каких-либо шутках.
– А вы не пробовали уксусный очиститель Колгейта? – спросил Мэллори. – В Кембридже на него не нахвалятся.
– О да, – протянул Уэйкфилд, – старый добрый Институт машинного анализа. Нам бы их заботы! Они там в Кембридже трясутся над своей медью, сдувают с нее каждую пылинку – а почему бы и нет, если спешить некуда, если вся их работа – академические игрушки? А мы служим народу, вот и гоняем по сто раз самые громоздкие программы, гоняем, пока установочные рычажки не начинают гнуться!
Мэллори побывал недавно в Институте, кое-чего там поднахватался и решил теперь щегольнуть своими знаниями.
– Вы слышали о новых кембриджских трансляторах? Они более равномерно распределяют износ зацеплений...
Уэйкфилд его не слушал.
– Для парламента и полиции наше Бюро – просто ресурс. Мы всем и всегда нужны, но при этом нас держат на коротком поводке. Субсидии! Они просто не способны представить себе наши потребности, сэр! Давняя печальная история, да вы и сами прекрасно это знаете, вы же ученый. Не хотелось бы говорить грубо, но Палата общин не в состоянии отличить вычислительную машину от кухонного автомата.
Мэллори подергал себя за бороду.
– Какая жалость. Милизацеплений! На таких мощностях можно сделать все, что угодно, просто дух захватывает.
– Ну, вы скоро умерите свои восторги, доктор Мэллори, – сказал Уэйкфилд. – В клакерстве потребности пользователя всегда превышают мощность доступной машины. Это – почти закон природы!
– Возможно, это и закон, – согласился Мэллори. – Закон какого-то уголка природы, нам еще не известного...
Уэйкфилд вежливо улыбнулся и взглянул на часы.
– Очень жаль, что высокие устремления сплошь и рядом разбиваются о будничные заботы. Мне не часто случается обсудить философию машины. Ну разве что с моим самозваным коллегой, мистером Олифантом. Он не рассказывал вам о своих глобальных проектах?
– Очень кратко, – покачал головой Мэллори. – Думается, его планы э-э... социальных исследований потребуют больше вычислительных мощностей, чем имеется у нас в Великобритании. Чтобы отслеживать каждую сделку на Пикадилли и так далее. Честно говоря, все это показалось мне утопией.
– В принципе, сэр, – возразил Уэйкфилд, – это полностьюосуществимо. Мы и сейчас дружески присматриваем за телеграфными сообщениями, предоставлением кредитов и тому подобным. Человеческий элемент – вот здесь возникают настоящие трудности, поскольку лишь квалифицированный аналитик способен обратить сырые машинные данные в пригодную для использования информацию. А амбициозный размах этого проекта, если сопоставить его с более чем скромными размерами фонда зарплаты, выделяемого нашему Бюро...
– Мне никак не хотелось бы взваливать на ваши плечи дополнительный груз, – тактично перебил его Мэллори, – но мистер Олифант сказал, что вы могли бы помочь мне опознать разгуливающего на свободе преступника и его сообщницу. Я заполнил в трех экземплярах две ваши анкеты на обоих подозреваемых и отослал со специальным курьером...
– Да-да, – кивнул Уэйкфилд, – на прошлой неделе. И мы сделали все, что было в наших силах. Мы всегда рады оказать услугу столь выдающимся джентльменам, как мистер Олифант и вы. Нападение, угроза жизни прославленного ученого, все это, конечно же, серьезное дело. – Он взял остро заточенный карандаш и разлинованный блокнот. – Хотя, я бы сказал, как-то слишком уж заурядное, чтобы попасть в поле весьма специфических интересов мистера Олифанта, не так ли?
Мэллори промолчал.
– Не бойтесь говорить откровенно, сэр, – заверил его Уэйкфилд. – Мистер Олифант и его руководство обращаются к нашим услугам не в первый раз. И, разумеется, как офицер, принесший присягу короне, я могу гарантировать вам строжайшую конфиденциальность. Ничто сказанное вами не выйдет из этих стен. – Он подался вперед. – Итак, сэр, что вы можете мне рассказать?
Мэллори на секунду задумался. Какую бы ошибку ни совершила леди Ада, какой опрометчивый поступок ни привел бы ее в сети ипподромного жучка и его сообщницы, ситуация вряд ли улучшится от того, что имя “Ада Байрон” попадет в этот блокнот. И Олифант, естественно, был бы против.
А потому он разыграл неохотное признание.
– Я нахожусь в неудобном положении, мистер Уэйкфилд, поскольку не вижу в этой истории ничего серьезного, ничего достойного вашего внимания. Как я уже указал в моей записке, на дерби я столкнулся с пьяным игроком, и тот стал размахивать ножом. Я не воспринял этого всерьез, – но мистер Олифант предположил, что мне и вправду может грозить некая опасность. Он напомнил мне, что недавно один из моих коллег был убит при весьма подозрительных обстоятельствах. И убийство до сих пор не раскрыто.
– Профессор Фенвик, специалист по динозаврам.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
